Константин Семёнов: Грозненские миражи

Мир, как и пятнадцать лет назад, был неимоверно сложен, суетлив и противоречив. Он был так же заполнен шумом, так же раздирали его на части эмоции. Любви стало меньше, жестокости — больше. А, может, айланту это только казалось.

Что ему точно не казалось — так это то, что ему в этом мире очень одиноко. Он даже знал почему — ему не хватало трёх человек.

Валька, Витька, Павлик.

Всего лишь трёх.

Группы крови B(III) Rh+, 0(I) Rh-, 0(I) Rh-.

Айлант понимал, что жить ему оставалось недолго. Умереть просто так — как обычное дерево — после исчезновения спасительной брони он уже не мог. И айлант начал искать.

Кулёк, Муха, Тапик.

Первые несколько дней айлант посвятил изучению нового мира. Город изменился до неузнаваемости. Исчезли старые, знакомые до мелочей здания. Исчезли уродливые руины войны. Вокруг шумели стройки, устремлялись к небу сверкающие небоскрёбы. Город становился красивым. Город стал чужим.

Впрочем, город интересовал его мало: трёх человек в нём не было.

Мир изменился не меньше, стал ещё сложнее, ещё противоречивее. Стало больше шума, и стало гораздо больше информации. Потоки информации буквально пронизывали новый мир, и это было хорошо. Через два дня айлант знал об этих потоках всё. Поздним вечером, когда утих городской шум и на минаретах непривычно громадной мечети сверкнул лунный блеск, айлант развернул листья, как антенны, и начал поиск.

Месяц заканчивался, и совещание затянулось допоздна. Рост курса рубля, снижение продаж, скачки котировок — полный набор для «хорошего» настроения.

К концу совещания разболелась голова. Последнее время это случалось частенько: давно бы пора отдохнуть по-настоящему. Взять пару недель и уехать куда-нибудь подальше, где нет сотовой связи. И чтоб никто не знал, а то ведь найдут. Мечты…

Голова болела всё сильнее. В глазах запрыгали чёрные «мушки», голоса выступающих стали неразборчивы. Зато появилось странное ощущение, что его зовёт кто-то очень знакомый. Зовёт издалека, упорно. Этого ещё сейчас не хватало.

Валентин Кулеев, вице-президент нефтяной компании, прикрыл глаза и сосредоточился.

Вдох, задержка дыхания. Ни о чём не думать. Выдох. Вдох, задержка. Всё хорошо, никаких проблем, никаких сомнений. Выдох. Вдох, задержка дыхания, выдох.

В глазах прояснилось, немного успокоилась голова, ослаб настойчиво зовущий голос. Вот так!

В двадцать два тридцать Валентин Сергеевич поднялся на лифте в кабинет, вытащил бутылку «Jameson Gold» и выцедил треть прямо из горла. Голова почти успокоилась, голос исчез совсем.

Слава Богу! Нет, всё-таки надо отдохнуть. Две недели, понятное дело, утопия, но всё-таки….А виски, между прочим, говно. То ли дело коньяк. «Илли», «Вайнах», или просто «три звёздочки». Портвейн тоже неплохой бывал. Прямо на улице, из горлышка…

Стоп! Это ещё что такое?

Последний раз коньяк он пил неделю назад, и был это не какой-то там «Вайнах». Что это с ним? Ещё и портвейн….Нет, точно пора отдохнуть!

В машине Валентин Сергеевич откинулся на сиденье, закрыл глаза и возобновил дыхательную гимнастику. За тонированными окнами представительского Мерседеса шумел никогда не засыпающий мегаполис. Гремел, ослеплял рекламой, спрессовывал миллионы людей в единую социальную биомассу, так что уже и не понять — то ли город для людей, то ли люди для города. Валентин Кулеев ничего этого привычно не замечал, он даже не знал, какая там, за стеклом, сейчас погода. Вдох, задержка дыхания, выдох.

Шофёр прикоснулся к радиоле, и из колонок еле слышно зашуршало:

Не открывая глаз, Кулеев недовольно поморщился, и шофёр мгновенно выключил звук.

Вдох, задержка дыхания…

Жены дома не было. К зеркалу была приклеена записка: «Милый, буду поздно! Не жди!»

Надо же, разрешает. Сам он, конечно, не догадается, и будет ждать до утра. Спасибо, любимая, за заботу! Опять, небось, дрыхла до вечера. Поехать поужинать?

Валентин вытащил телефон, набрал номер шофёра, подумал, спрятал телефон в карман и пошёл вглубь квартиры.

Громадная городская квартира сегодня давила пустотой больше обычного, почему-то хотелось спрятаться, прислушаться. Как будто он ждал чего-то очень важного. Вместо этого Валентин Сергеевич принялся везде включать свет, нарочно хлопая изо всех сил по выключателям. Желание прислушаться исчезло. Зато опять начала болеть голова. Через полчаса, включив свет везде, где только можно, Валентин всё-таки нашёл обычную бутылку водки. Выпил грамм двести, впервые за несколько лет выкурил несколько сигарет и лёг спать.