Мухаммед Юсуф Аль-Куайид - Происшествие на хуторе аль-Миниси

— Пиши: на вопрос не ответил.

Фонарь светил тускло, но жар от него исходил нестерпимый. Глаза ели Абд ас-Саттара поедом, раздевали догола, пронизывали насквозь, обвиняли в глупости и безумии. Он стоял, как распятый. Вспомнились ему вдруг те, кто крадет урожай, поджигает пшеницу, травит скот, вырывает с корнем молодые побеги хлопчатника. Стало жаль их. Следствие беспощадно. Следствие — это поединок. И он его проиграл.

— Ты подозреваешься в убийстве своей дочери Сабрин. Что ты можешь сказать по этому поводу? Отвечай.

Ему захотелось заплакать, признать свое поражение, сдаться.

— Клянусь Аллахом, господин маамур, не было этого.

Почувствовал, что устал. А ведь он все ночи не спит до утра.

— Вина твоя установлена, Абд ас-Саттар. Признавайся.

Ноги под ним ослабели, обмякли. Перед глазами все плыло, как в тумане. Неизвестно почему, подумал о хуторе, о трех фунтах, которые получает первого числа каждого месяца. Как несет их домой, отдает Ситтухум. Та идет в лавку Абуль Фатуха, расплачивается, приносит остаток.

— Осталось у нас, Абу Занати, один фунт и семьдесят пять пиастров.

Словно издалека, до него доносится голос:

— Признавайся, Абд ас-Саттар.

Молчит, думает. Следователь подходит, кладет руку ему на плечо.

— Послушай, Абд ас-Саттар, чего ты боишься? Если не виноват, защищайся. Молчание — это признание вины.

— Что толкнуло тебя на такое дело?

Этот вопрос задал омда. Аллах повелел хранить тайну. Но в глазах окружающих он читает разоблачение. Завтра новость узнает хутор, потом она облетит соседние хутора и деревни. И станут людские языки трепать имя Абд ас-Саттара, станет его история переходить из уст в уста.

— Молчать не в твоих интересах. Лучше говори.

В горле пересохло.

— Что говорить-то, господин маамур? Аллах рассудит, ему виднее.

Стоящие вокруг прищелкивают языками, говорят жалостливые слова, смотрят с состраданием. Абд ас-Саттар обводит взглядом комнату: ветхие скамьи, покрытые циновками, ржавые винтовки караульщиков, старый письменный стол, подпертый кирпичами, чайник, наргиле [25] Наргиле — кальян. в лужице вытекшей из него воды. В тусклом свете фонаря оживают, колеблются надписи на стенах. Он вспоминает Адхама на стене своего дома: схватили его, заключили в темницу. Но что ему темница! Он разрушил стены и был таков. Ищи ветра в поле. Жаль, Абд ас-Саттар не может прочесть, что написано на этих стенах.

— Даю тебе последнюю возможность, Абд ас-Саттар.

Он молча смотрит на маамура.

То, что случилось, господин мой, словами не перескажешь. Не могу я об этом говорить. Нет не могу. Уволь. Аллах да упокоит ее душу. Ты говоришь, я убил свою дочь Сабрин?! Да простит тебя господь. Чтобы я убил свое дитя и смыл бы позор своими руками тайно ото всех! На такое геройство я не способен. Чести такой не заслужил. Настоящие-то мужчины давно перевелись. Где теперь Адхамы и Занати-халифы? Времена наши бедные, скудные. Настоящие мужчины не родятся.

Я много лет сторожу хутор. Много лет не случалось там ни воровства, ни поджогов, ни отравлений. Каждый вечер, когда падают сумерки, я ожидаю чего-то. Прошумит ли ветер, залает ли собака, послышится ли шепот — все мне чудится недоброе. Но ночь проходит, луна бледнеет, медленно всплывает на небо солнце. И все спокойно.

Я, Абд ас-Саттар, не герой. Времена героев прошли. Я не мужчина. Я не убивал ее, клянусь вам. Сабрин умерла, потому что так было угодно Аллаху.

— Лучше говори, Абд ас-Саттар, все улики против тебя.

Где те сказочные дни? У людей всегда загораются глаза, когда они слушают истории про богатырей, про настоящих мужчин. Он делает все, что ему хочется. Берет себе сто жен. Съедает целиком барана. Творит чудеса. Касается головой неба. Земля дрожит у него под ногами. В мгновение ока преодолевает он огромные расстояния. Но где они, богатыри? От них остались лишь сказки, от которых захватывает дух и глаза загораются блеском. Что прошло, того не воротишь.

Абд ас-Саттар глупо улыбался, молчал. Странное следствие — на лицах у всех написана растерянность.

— Возьмите его под стражу.

Взяли. Надели наручники. Винтовка все еще у него на плече и десять патронов — в кармане.

И когда спросили его: о Адхам, почему ты убил, почему? Он ответил: а что сделали вы, когда был убит мой дядя?

Абд ас-Саттар сидит в крытом кузове «форда», едущего на хутор. Почему на хутор, удивляется про себя Абд ас-Саттар. Он готов ехать куда угодно, но на хутор?.. Он смотрит на пыльную дорогу позади автомобиля, на убегающие вдаль следы колес. Следы сохранятся надолго. Пройдут по ним тысячи плоских ступней, никогда не знавших обуви, протопают подошвы верблюдов, копыта ослов, проляжет извилистый след лисицы, насыплется овечий помет, но отпечатки резиновых шин будут видны все так же отчетливо.