Мухаммед Юсуф Аль-Куайид - Происшествие на хуторе аль-Миниси

Когда зазеленеет хлопок, Абд ас-Саттар должен следить за тем, чтобы его не подпортили, не повыдергивали маленькие кустики с корнем. Он ходит по краю поля. Хлопок колышется под ветром, шуршит. Абд ас-Саттар кричит:

— Кто там?

На скотном дворе телят — без счета. Хаджи Хабатулла кормит их не клевером, а специальными кормами, которые привозит большой грузовик из Кяфр Авана. Телята эти не видят солнца. Вода в помещение им накачивается насосом из большого резервуара. Телят тоже охраняет он, Абд ас-Саттар. Ведь их могут отравить, подсыпав под прикрытием ночной темноты яду в резервуар. Такие вещи случаются, если хозяину решится отомстить кто-нибудь, изгнанный им с хутора, недовольный отведенной ему очередью на полив, обделенный при расчетах. Случаются и из-за более мелких причин, из-за совсем пустячных обид. Делаются такие дела обычно ночью и с величайшими предосторожностями.

Абд ас-Саттар — хороший сторож. Уже много лет на хуторе не совершалось ничего подобного. Волки, лисы и гиены знают его голос. Даже самолет, пролетающий в полночь, — иногда Абд ас-Саттару представляется, что и его он стережет, пока тот не скроется за горизонтом. А вот Сабрин не устерег, не уберег от хутора аль-Миниси, от Сафвата аль-Миниси.

Абд ас-Саттар скручивает новую цигарку, шагает медленно, вглядывается в темноту, вслушивается в тишину.

— Ас-салям алейком, Абд ас-Саттар.

Голос этот не принадлежит ни одному из жителей хутора. Абд ас-Саттар настораживается.

— Ва алейком ас-салям.

Человек подходит, здоровается за руку. Это караульщик из Дамисны. Некоторое время оба молчат, шагая рядом.

— Как поживаешь? Рады видеть тебя на хуторе.

Если бы не ночь, все хуторяне уже знали бы о его приходе и догадались бы о причине. Позор! Абд ас-Саттар чувствовал беду еще с вечера, когда прощался с Адхамом. Уже тогда он ощущал какую-то особенную непонятную тоску.

— Спасибо. Да благословит тебя Аллах, Абд ас-Саттар.

Все стало для него странно чужим и далеким: все отодвинулось куда-то: хутор, Дамисна, Ситтухум, Занати и Сабрин, три фунта, которые он получает первого числа каждого месяца, ржавая винтовка, десять патронов.

Они подходили к мосту. Абд ас-Саттар замедлил шаг, пропуская караульщика вперед.

— Пожалуйста.

— Спасибо. Дело в том…

Он недоговорил. Абд ас-Саттар достал коробку с табаком, протянул караульщику.

— Угощайся.

— Благодарствую.

Снова наступило неловкое молчание.

— Дело в том… Омда тебя требует.

— Зачем, не знаешь?

— Право, не знаю, брат.

Сделали еще несколько шагов. Абд ас-Саттар ведь не настоящий караульщик, хоть и получает столько же, сколько они, — три с половиной фунта. Он выучился писать только свое имя. О мире знает лишь то, что к западу лежит Дамисна, за ней — Этай аль-Баруд, самый прекрасный город в его глазах. А в Даманхуре он уже не бывал. Для него солнце заходит за Этай аль-Барудом.

— Пойду скажу отцу-хаджи.

Побоялся оставить хутор, не предупредив.

— Они велят, чтобы ты шел немедля.

Абд ас-Саттар зашел домой, позвал Занати:

— Покарауль, пока я вернусь. Скажи хаджи Хабатулле, я скоро. Омда требует меня в деревню.

Звезды в небе полны печали. Кругом в полях все тихо. Лишь изредка нарушит тишину собачий лай или песня — где-то вдалеке едет на осле человек и поет. Зато без умолку квакают лягушки, трещат цикады, журчит вода в канале.

— Там маамур [24] Маамур — здесь: начальник полицейского участка. и доктор. Пошли на кладбище.

Абд ас-Саттар удивленно заморгал ресницами, испугался. Дело касается Сабрин. Не проронил ни слова. Лучше молчать. Ночь тоже молчит. Заметил на земле собственную тень. Догадался — луна взошла. Молча продолжал идти вперед, в Дамисну. Там на кладбище сорок дней назад похоронена Сабрин.

Сабрин в пеленках. Красный комочек, Сабрин в субботу идет с матерью на базар. Сабрин ждет его на пороге, когда он возвращается с винтовкой поужинать перед ночным дежурством.

— Папа пришел, папа пришел.

Стоит перед ним маленькая, ласковая, теплая. Он берет ее на руки, целует. Сабрин собирает овечий помет, делает из него лепешки, продает в субботу на базаре в Никля аль-Инаб. Сабрин поет в бескрайних полях. Поет про любовь, про надежду, про печаль. Упрекает время, что тянется так медленно, жалуется на долгую разлуку с любимым. Идет, и все смотрят ей вслед.

Однажды ясным вечером, когда в воздухе была разлита сладкая истома, пришел к ним в дом Абуль Гит аль-Миниси.

— Добрый вечер, начальник караула.