Дорис Лессинг - Повесть о генерале Данне, дочери Маары, Гриоте и снежном псе

— А ты-то сам как узнал все это? — последовал сардонический вопрос от одного из старейших рыбаков. Он уже не скрывал своей враждебности, да и все остальные смотрели на Данна весьма холодно.

За прилавком тихо заплакала Марианта.

— Ну и дела, — подхватил рыбак помоложе, — это из-за него ты так плачешь? Не потому ли этот парень тебе так нравится, что он корчит из себя всезнайку, а, Марианта?

Та сцена разыгралась пару дней назад. А теперь настал момент, когда Данн понял: все, он уходит…

— Марианта, — сказал он, — ты, наверное, догадываешься, что я скажу сейчас.

— Да, — ответила она.

— Послушай, Марианта, неужели ты действительно хочешь, чтобы я ушел, оставив тебя с нерожденным ребенком?

Она плакала и не отвечала.

В углу комнаты лежал его старый мешок. И это было все, чем Данн владел, и все, что ему по-настоящему нужно, хотя он и провел здесь немало времени… Сколько же Данн прожил тут? Уже три года, напомнил ему Дёрк недавно.

Он спустился в общую комнату с мешком в руках.

Глаза всех сидевших за столами обратились на Марианту, бледную и донельзя расстроенную в своем горе. Люди ужинали после дневных забот, вернувшись с моря и из леса.

Одна из девушек сказала Данну:

— Тебя тут спрашивали какие-то мужчины.

— Кто? — тут же вскинулся Данн. Все его былое спокойствие, убежденность в том, что на этих островах безопасно, как рукой сняло. Что за идиот он был, думая, будто спуска к Нижнему морю и нескольких гребков веслами по воде достаточно для того, чтобы… — Что за мужчины?

Откликнулся один из рыбаков:

— Они сказали, что за твою голову назначено вознаграждение. Что за преступление ты совершил?

Данн уже закинул мешок за плечо, и, видя это, Дёрк тоже стал собираться.

— Я же говорил вам: я сбежал из армии в Шари. Я был генералом, но дезертировал.

Один из островитян, который не любил Данна, презрительно переспросил:

— Ты? Генералом?

— Да, я ведь это уже рассказывал.

— Так, значит, твои сказки были правдой? — поинтересовался кто-то наполовину скептически, наполовину с сожалением.

Данн, стоявший сейчас перед ними, — тонкий, опечаленный, такой молодой (он до сих пор мог сойти за юношу), — совсем не был похож на генерала, да и вообще в нем не было ничего солдатского. Правда, солдат они никогда и не видали.

— Почти все, что я говорил, правда, — сказал Данн, имея в виду то, что самые страшные фрагменты повествования он выкидывал. Он никогда не рассказывал островитянам о том, как проиграл свою сестру. И о том, что случилось с ним в Башнях. Не рассказывал даже Марианте, которая видела шрамы на его теле. — Это правда, только не вся.

Марианта прислонилась к барной стойке, заливаясь слезами. Одна из девушек обняла ее, стала приговаривать:

— Не надо, не расстраивайся, а то еще заболеешь.

— Кто-нибудь запомнил, как выглядели те мужчины? — вопросил у собравшихся Данн. В первую очередь ему на ум пришел Кулик, его заклятый враг, — Данн ведь до сих пор не знал, погиб тот или выжил.

Наконец он с трудом выяснил, что на острове появились два незнакомца, не очень молодые, и у одного из них действительно есть шрам. Этой приметы недостаточно, понимал Данн: у многих людей есть шрамы, то есть у многих «наверху», а не на островах.

Дёрк тем временем собрал свои вещи и встал рядом с Данном, взвалив на плечо мешок. Девушки принесли из кухни кое-какие продукты им на дорогу.

— Ну, — сказал один рыбак, отрываясь от миски ухи, — полагаю, нам уже не придется дослушать твои истории до конца. Возможно, нам их даже будет не хватать.

— Мы будем скучать по тебе! — воскликнули девушки и столпились вокруг Данна, чтобы поцеловать его на прощание. — Возвращайся, возвращайся, — ворковали они печально.

Данн же обнял на прощание Марианту, хотя и весьма сдержанно, потому что на них смотрели.

— Может, все-таки отправишься со мной в Центр? — прошептал он, хотя и знал, что она никогда не согласится.

Марианта ничего не сказала.

— Прощай, генерал, — проговорил его главный противник, который сейчас вдруг смягчился. — И будь осторожен. Те двое, что искали тебя, выглядят настоящими мерзавцами.

Данн и Дёрк сели в лодку и, не останавливаясь больше на разных островах, поплыли прямо на родной остров Дёрка.

Его родители стали расспрашивать, что их так задержало. Девушка, которую прочили Дёрку в жены, уже нашла себе другого. При встрече с бывшим женихом она отвела глаза.

В «Морской птице» Данну с порога сообщили, что его искали двое незнакомцев. Первой мыслью его было: «Пора возвращаться в Центр, там я буду в безопасности». Утром он впервые за долгое время сел в лодку, пассажиром. Дёрк сидел посередине, на веслах, спиной к Данну, устроившемуся на носу.