Екатерина Вильмонт - Цыц!

— Или я… мужчину… Да мало ли…

— Это единственное условие?

— Ну в общем да… Остальное проистекает из него…

— Что остальное?

— Ну, я хотела бы все-таки работать, быть независимой.

— Работать в этот условный год? Зачем? Я хочу показать тебе мир… Мне вовсе не улыбается жить в Москве и ждать тебя с работы. Ты же говорила, что хочешь уйти…

— Ринат, пойми… Сейчас я уйти просто не могу.

— Да я понял, но после вашей драгоценной ярмарки?

— После ярмарки…

— Подожди… Это все хорошо, условия нестрашные. Я вполне могу их принять. Но я не задал тебе самый главный вопрос: Ты-то любишь меня?

Он лукавил. Он по ее глазам видел все. Но хотел услышать ответ.

— Да. Я люблю тебя… Очень…

— Тогда ты должна в ближайшие дни познакомить меня с твоей мамой…

Она предполагала нечто в этом роде и выдала заранее заготовленную враку:

— Мама же сейчас в Чили.

Он чуть не расхохотался, но решил что еще рано ее разоблачать и момент неподходящий.

— В Чили? А что она там делает, твоя мама? Ткани расписывает?

— Да нет, у нее роман…

— С чилийцем?

— Да.

— Ну, в принципе можно слетать и в Чили за благословением матушки…

Кажется, он нарочно меня мучает. Он знает?

— Ну, ладно, в Чили мне неохота лететь… Подождем, пока твоя мама вернется. Тем более, что ты не хочешь официального брака, а на связь с мужчиной тебе мамино благословение не нужно?

— Ринат…

— Знаешь, сегодня мы поедем ко мне, у тебя ведь ремонт. Ты согласна?

— Да. Я теперь уже на все согласна, — она решила, что пора. А утром, если все будет хорошо, она ему скажет… Надо ж быть такой дурой…

Он обнял ее посреди дороги и стал целовать. Она закрыла глаза, прижалась к нему. Ничего… теперь он простит и поймет, он ведь уже любит меня… В какой-то момент она открыла глаза. И увидела его глаза. Из светло-зеленых они стали почти черными.

— Лилька, что ты со мной сделала? Ты вьешь из меня веревки…

— Я ничего… я просто люблю тебя… С первого взгляда.

— И я. Вот увидал и подумал: это моя женщина. И счастлив этим.

— Ринат, но у тебя же наверное есть кто-то?

— Это не так называется. Не есть, а бывает. Но больше не будет. Знаешь, я вообще верный человек…

— А как же полигамия?

— А черт ее знает… Я верный, если люблю… а просто так, за ради удовольствия… Зачем?

— А куда ты меня повезешь для начала?

— В Италию, домой. А потом, куда ты захочешь. Весь мир к твоим услугам!

— Я не была в Италии.

— Тогда мы сначала объездим Италию. Ты в Бога веришь?

— Нет. А ты?

— Я верю в судьбу. Может, это и есть вера в Бога, а?

— Я не знаю… Я просто уже плохо соображаю… Неужели ты и вправду меня любишь?

— Дурочка! Любимая дурочка! Имей в виду, мне нужно трое детей. Два парня и девочку.

— Ну, этого я не могу тебе обещать, — засмеялась Лиля. — А вдруг будут все парни?

— Ничего сойдет.

— А если все девочки?

— Тогда будем рожать до победы.

— Нет уж. Больше трех я не выдержу. Я еще и пожить хочу!

— Ладно, пусть будут все девчонки! С ними проблем меньше.

В кармане у Рината зазвонил телефон.

— Да. Борис! Сейчас уже идем. Будем минут через двадцать, — он спрятал телефон. — Как время-то пролетело. Уже восемь почти.

— Сколько же мы целовались? Два часа?

— Счастливые часов не наблюдают. Вот уж точно замечено. Ай да Пушкин!

— При чем тут Пушкин? Это же Грибоедов! — воскликнула Лиля с некоторым ужасом.

— Ах да верно. Это в твоих глазах ужасное преступление?

— Да, лет на пять потянет.

— Вот в путешествиях ты займешься моим культурным багажом. Обещаю, тебе работы хватит.

Как странно, мелькнуло в голове у Лили, я вот боялась, что Артем не знает Гиппиус и для меня это было важно. А этот и вовсе спутал Пушкина с Грибоедовым, но от этого он мне еще милее и дороже… Чудеса в решете! Любовь!

Все опять сидели за столом, пили, ели, а Лиля мечтала поскорее слинять. Однако Ринат ввязался в какой-то спор с двумя мужчинами и, казалось, забыл о ней. Лиле стало грустно, и она решила навестить Ушата. Но едва она успела погладить чудное животное, как прибежали дети. Оказывается, по вечерам детям Бориса вменялось в обязанность чистить ослика. С ними прибежали и гости. Лиля предпочла уйти. Она боялась расплескать что-то очень важное — ощущение счастья. Вдруг она почувствовала на себе тяжелый взгляд. Оглянулась. Какая-то девочка смотрела на нее с такой ненавистью, что Лиля обомлела. И вдруг узнала ее. Это была Вероника, дочь Артема. Откуда она взялась здесь? И почти тут же увидела Артема. Он подходил к столу с бутылкой шампанского в руках и пока ее не видел. Господи, зачем? Артем явно был навеселе. Что делать? Спрятаться? Глупо. Просто подойти к Ринату, сесть рядом. Он непременно положит ей руку на плечо или на колено, тем самым обозначив: это моя женщина. А что сделает Артем? Вдруг в памяти всплыла фраза, как-то сказанная им: мой сосед кинорежиссер… Значит, он сосед Бориса… Хотя чего мне бояться… Я же все ему сказала! Я ничего ему не должна, но кто знает, как поведет себя обиженный и к тому же пьяный мужик?