Екатерина Вильмонт - Цыц!

— Почему же нет, пожалуйста.

— Ох нет, Никочка, я в субботу не смогу, мне к сестре надо, давно обещала.

— Да? Тогда я сам с тобой поеду! Никогда не был на выставке кошек! А потом пообедаем в ресторане.

— В «Мак-Доналдсе»!

— Ужас! А в другом нельзя?

— Нельзя!

— Ладно, так и быть!

— Вот здорово, папа! У тебя что ли суббота свободная?

— Вообще-то нет, но Надежда Митрофановна попросила отпустить ее к сестре. И я освободился.

— Ура!

Он провел с дочерью два часа и уехал, чрезвычайно довольный, во-первых, тем, что рядом с дочкой добрая и мудрая женщина, а во-вторых, ему казалось, что теперь все получится.

Лиля надеялась, что в дороге ей опять удастся уснуть, но напрасно. И чего я так волнуюсь? Ну не придет он на вокзал и что? Моя жизнь кончится? Нет, разумеется. Она станет хуже? Неизвестно, может и наоборот. Я же его совсем не знаю. Он мне нравится? Очень. Но это не смертельно! Целуется он классно, и все-таки это еще ни о чем не говорит. Замуж я не стремлюсь, тем более у него дочь, и судя по всему, отнюдь не подарок. Тогда в чем дело? Да, лучше бы он не приехал на вокзал. Спокойнее.

Но едва поезд остановился, и на платформе грянула песня Газманова о Москве, она увидела его с огромным букетом крупных садовых ромашек. Как ему идут ромашки, мелькнуло у нее в голове.

— Лиля! — он выхватил у нее чемодан и сумку, поставил на перрон. Обнял ее: — Ну, здравствуй, родная моя!

— Привет, — пролепетала она.

— Я соскучился! Какая ты красивая… Самая красивая на свете!

— Это спорный вопрос, — засмеялась она. — Вон проводница считает, что по сравнению с мамой я так себе… миленькая.

— Она дура, ничего не понимает! Ты похожа на Бэмби… Нет, ты похожа… Ты ни на кого не похожа, — шептал он восторженно, совершенно позабыв, что они стоят на перроне.

— Артем, пусти! Кругом же люди…

— Ох, извини… Я с ума сошел от радости, когда тебя увидел. Ничего, что я купил ромашки? Ты не обиделась?

— На ромашки? — засмеялась она. — Обожаю ромашки.

— Я думал купить розы…

— Нет, ромашки лучше… Вот сядем в машину, я погадаю…

— Не надо! И так ясно — любит!

— А вдруг выйдет — плюнет или к черту пошлет?

— Не выйдет!

— А вдруг?

— Гадай, на худой конец выйдет: к сердцу прижмет!

Усевшись на сиденье, она первым делом вытащила из букета одну ромашку.

— Любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет, любит, не любит…

— Иди к черту! — воскликнул он, схватил ее в объятия, прижал, поцеловал и прошептал: — Люблю, люблю, люблю!

— Ты выезжать думаешь, козел? — Крикнул ему кто-то.

— В самом деле, поехали уже, Артем!

— Спасибо, хоть козлом не назвала, — засмеялся он, с трудом уняв дрожь.

— Все впереди!

— Лилька, я не только люблю тебя, я еще тебя и обожаю! С тобой так легко, так радостно…

— Артем, пристегнись, а то оштрафуют.

— Ох, да, забыл. Ненавижу эти дурацкие ремни.

— Я с некоторых пор ненавижу все, что ограничивает мою свободу!

— Смелое заявление, бунтарское! Слушай, а ты не голодная, может, поедем ужинать?

— Нет, у меня полная сумка всякой вкусной всячины. Надо ж это съесть!

— Здорово, — обрадовался он. — Значит, к тебе?

— Значит, ко мне.

Утром, когда Артем ушел, Лиля долго стояла у зеркала. Оно без обиняков говорило ей, что она на свете всех милее, всех румяней и белее. Как мне идет эта пушистая светлая прическа, эта розовая помада, а главное… Мне идет Артем! И я такая счастливая… Ее так распирало от счастья, что она вдруг пустилась в пляс по квартире, что-то напевая про себя. Когда-то она училась в балетном училище, потом ее оттуда отчислили за недостаток музыкальности, о чем она никогда не жалела. И теперь сама себе командовала: «Большой батман! Жете! Па-де-бурре»! И от души хохотала, потому что у нее ни черта не получалось! Потом вдруг опомнилась, что я творю, идиотка? Надо просто позвонить Милке. Она работает дома.

— Мил!

— О! Приехала? Как мама?

— Мама цветет, я приехала и жажду с тобой повидаться?

— Есть новости? У меня тоже! Через час в «Полосе»! Кофейку попьем!

Они одновременно подошли к кафе.

— Лилька, это ты? Тебя просто не узнать! Что ты с собой сделала? Выбилась в блондинки? Черт, тебе здорово идет, никогда бы не подумала… И глаза как-то по-другому накрашены… Мама постаралась?

— Конечно! Я бы никогда не решилась.

— А с глазами что? Тут не мамой пахнет… Или мама кого-то сосватала?

— Пыталась. Милка, Артем туда приезжал!

— Артем? Кто такой Артем?