Кингсли Эмис - Везунчик Джим

— Если бы не сосед снизу, которого раздражало ее радио…

— Что вы! Такому риску она бы себя не подвергла. Теперь все сходится. Все мои подозрения оправдались. Маргарет не собиралась сводить счеты с жизнью ни тогда, ни вообще когда-либо. Наверно, она приняла несколько таблеток перед нашим предполагаемым приходом — разумеется, не смертельную дозу — и легла ждать. Вот, дескать, сейчас прибегут, станут руки заламывать, суетиться, проклинать себя. Согласны, что она именно это планировала? Смертельной опасности не было и в помине.

— Да, но где доказательства? — упирался Диксон. — Это только ваши домыслы, не более.

— А вам не кажется, что я прав? С учетом всего, что вы знаете о Маргарет?

— Если честно, я совсем запутался.

— Да неужели вы не видите? Где ваша логика? Других объяснений и быть не может. Постарайтесь вспомнить: разве Маргарет говорила, сколько именно таблеток приняла, или какова смертельная доза, или что-нибудь в этом роде?

— Кажется, нет. Я только помню, она говорила, что держала в руке пустой пузырек, пока…

— Вот: пустой пузырек! А ведь пузырьков было два. Ну, я выяснил что хотел. Я не ошибся.

— Давайте выпьем, — предложил Диксон. Ему хотелось несколько минут побыть без Кэчпоула, но, дожидаясь у барной стойки, он понял, что не может думать. Все силы уходили на бесплодные попытки выстроить мысли. Диксон еще не оправился от основного потрясения — что чужой ему человек прекрасно знает человека ему не чужого; Диксону казалось, одна тесная связь должна полностью исключать все остальные. Диксон не мог поверить Кэчпоулу. Или мог? В общем, его теория определенно была не из тех, к которым применима категория веры или неверия.

Не успел Диксон вернуться с пивом, Кэчпоул произнес:

— Надеюсь, у вас не осталось сомнений? — Он покачался на стуле, видимо, бессознательно символизируя неустойчивое торжество истины. — Один пустой пузырек. Пузырьков было два, а она прибегла только к одному. С чего я взял, спросите вы? А вот с чего. Как по-вашему, могла Маргарет по определению забыть упомянуть, что приняла содержимое двух пузырьков, если бы она действительно приняла содержимое двух пузырьков? Нет, тут она забыла солгать. Не все мелочи учла. Не сумела предвидеть, что мы с вами войдем в контакт. Я ее не виню: даже величайшим из комбинаторов не дано учесть все мелочи. Наверняка она заранее выяснила, что от одного пузырька вреда не будет. Может, и два пузырька — доза не смертельная, но зачем рисковать? Маргарет не из тех, кто рискует. — Кэчпоул ополовинил свою кружку. — Я чрезвычайно благодарен вам за встречу и предоставленную информацию. Теперь я совершенно свободен от Маргарет. Больше не надо беспокоиться о ее здоровье, хвала Господу. Это дорогого стоит. — Он взглянул на Диксона из-под длинной гривы. — Надеюсь, теперь и вы с ней развяжетесь.

— Вы ведь не обещали на ней жениться?

— Нет, на это у меня ума хватило. А она говорила, что обещал?

— Да. И вы не уезжали в Уэльс с другой девушкой?

— Увы, нет. Я действительно ездил в Уэльс — по делам фирмы. У нас не принято снабжать представителей девушками на время командировок. Тем хуже для представителей. — Кэчпоул допил и поднялся, кажется, почти успокоенный. — Надеюсь, мне удалось развеять ваши подозрения относительно моей особы. Был очень рад познакомиться. Благодарю за все. — Он навис над Диксоном и понизил голос: — Больше не старайтесь ей помочь — это для вас слишком опасно. Я знаю, о чем говорю. Тем более что она вообще в помощи не нуждается. Удачи вам. До свидания.

Они пожали друг другу руки, и Кэчпоул, широко шагая и полоща широким галстуком, вышел. Диксон допил пиво и тоже направился к двери. Служащие, рабочие, продавцы спешили на обед; Диксон двигался к себе на квартиру против течения. Все факты как будто складывались в безупречный пасьянс, однако Маргарет слишком надежно укрепилась в его жизни и эмоциях, простым перечислением фактов ее не выдвинуть. Диксон с тоской предвидел, как, за неимением иного, кроме фактов, средства для очистки, постепенно перестанет верить и фактам.

Для желающих мисс Катлер накрывала обед в час дня. Диксон решил воспользоваться, а домой поехать двухчасовым поездом. В столовой сидел Билл Аткинсон, читал свежий номер журнала о реслинге, который он выписывал. Аткинсон поднял взгляд и, как это периодически с ним бывало, обратился непосредственно к Диксону:

— Только что звонила твоя лапуля.

— Господи! Чего ей надо?

— Не говори «Господи», — нахмурился Аткинсон. — Не та лапуля, которая манипуляторша и от которой меня передергивает, а та, которая, по твоим словам, принадлежит бородатому пижону.