Александр Сидоренко - Ели воду из-под крана

Она сидела в сарайчике, перебирала молодую картошку. Баба Лида на жизнь никогда не жаловалась, но, когда Жень Женич объявил своё решение, быстро начала собираться. Савыч учуял что-то неладное и завёл непонятную речь на повышенных тонах. Жень Женич споро двинул ему в ухо и, к собственному удивлению, попал. Здоровенный седой дед тяжело завалился на грязный двор, рядом с покосившейся собачьей конурой. Худющий дворовой пёс, которого, будто насмехаясь, назвали Мухтаром, перепугано залаял и спрятался за хозяина.

Савыч не то чувствовал за собой какую вину, не то забоялся городского зятя, но ни за ружьём в хату, ни за топором в сарай не пошёл — подвинулся к забору и сидел, зло бормоча что-то себе под нос. Володька и Романыч к тому времени рассосались, справедливо полагая, что в семейные дела при таком резвом начале лучше не соваться.

Матушка управилась быстро, связала свои вещи в большой узел, а две иконы взяла себе в руки. Так и не попрощавшись с хозяином, они пошли на остановку, где как раз через пять минут нарисовался автобус в город. Это был тот самый рейс, на котором Жень Женич приехал в Пшеничники. Пока он собирал мать, автобус съездил на конечную, в Григоровку, и теперь ехал обратно.

Жень Женич с матерью ситуацию с Савычем по дороге не обсуждали, а когда приехали, было уже не до того. Мать поставила варить борщ, а потом за ней зашла давнишняя соседка Максимовна, которая уже лет десять как переехала к сыну в город, они пошли на двор, в беседку, где в компании таких же старушек начали обсуждать какие-то свои древние дела.

Жень Женич поел борща и тоже вышел на улицу. Мужики зарядили новую партию в домино, но он решил посидеть в сторонке, понаблюдать за игрой. От водки отказался, выпил бутылку пива и забалдел на солнышке, радуясь, что такхорошо с матерью вышло...

Мишка, конечно, повёл себя как полное говно. В конце зимы, когда начинался Великий пост, он сначала над Галей насмехался. Потом, когда она показала ему статью из журнала «Натали», в которой предсказывалась потеря после поста минимум десяти килограммов, смеяться перестал. Может быть, на него произвели впечатление фото худых моделей в журнале, может, даже зауважал её после такого серьёзного решения.

Однако практически сразу после начала Великого поста, который, как известно, оканчивается Пасхой и запрещает среди прочего заниматься сексом, этот козёл перестал заходить и начал гулять с Валькой со своего парадного. По информации с Валь-киной стороны, они даже и не гуляли, а серьёзно встречались (примечание переводчика: в понятиях «гулять» и «серьёзно встречаться» наблюдается серьёзная разница, вот втором случае это означает что-то типа с планами на женитьбу).

По причине неожиданно тёплого марта гулялось им не в подъезде на батареях, а во дворе на лавочках. Галя тяжело перенесла замену одной буквы в Мишкиных планах, промучалась до Пасхи, и тогда окончательно убедилась, что беременна. Рожать смысла не было, жить дальше не хотелось, оставалось лишь жгучее желание пересрать Мишке с Валькой всю малину.

Закончился семестр, подружки разъехались по домам, Галя тупо лежала на диване, смотрела телевизор и вынашивала план мести. С матерью посоветоваться было невозможно — она звонила приблизительно раз в полгода, и то из междугороднего автомата. Не ехать же к ней за советом в Норильск... От бати толку не было никакого, такое аморфное существо ещё поискать. Пьёт небось и пельмени свои неизменные жрёт. Одна пачка — один день.

Как известно, если долго мучаться, что-нибудь получится, и в начале июня Галя придумала, как ей быть. Она решила продать квартиру и пригласить на прощание с жизнью свою любимую группу «Мумий Тролль». Вырученных десяти тысяч долларов должно было хватить и на концерт и на французское шампанское перед уходом. Самоубиваться Галя решила во дворе. И Мишке с Валькой будет урок, как над людьми издеваться, и покупателям хату не испортит. А то как им потом жить в месте, где предыдущая хозяйка удавилась.

Галя почти сразу нашла клиентов — достаточно молодую ещё семью Сорокиных, муж ушёл из армии, и они решили переехать из Курской области жить на тёплую Украину. Даже удалось поднять цену до одиннадцати. Она взяла задаток и начала наводить справки по поводу концерта. Для этого пошла в ресторан «Черемшина», на кругу первого троллейбуса, где до сих пор играл на ионике Валерыч, который когда-то лабал ещё с её мамой в родном городе.

Обрадовавшийся Валерыч сразу напоил её и потащил к себе в общагу. Так как Гале всё равно терять было нечего, она величественно отказалась от импортных презервативов с усиками, чем привела старого мудака (ему было далеко за сорок) в полный восторг. Гале несказанно повезло — Валерыч когда-то служил в музроте с тубистом (примечание переводчика: туба — огромная такая труба, на которой ещё играл Карабас Барабас в известном фильме перед тем, как сказать «это просто праздник какой-то») Альфредом из Москвы. Когда они последний раз виделись, то сын Альфреда как раз работал техником в «Мумий Тролле». Что такое техник в группе, Галя не знала и собиралась не узнать. Возможно, это что-то типа технички в школе, которая моет полы и следит, чтобы пацаны на крыльце не курили.