Норман Мейлер - Нагие и мёртвые

- Ничего не случилось? - спросил Галлахер.

Мартинес пожал плечами и вдруг заметил, что Полак рассматривает засохшую на его руке кровь. Правда, она была похожа на грязь, но Мартинес не удержался и неожиданно для себя сказал:

- На перевале были японцы, и я убил одного. - После этого он почувствовал некоторое облегчение.

- Что? Что такое? Ведь лейтенант сказал нам, что там никого нет, - удивился Полак.

Мартинес опять пожал плечами.

- Идиот этот лейтенант. Спорил с Крофтом и уверял, что на перевале никого нет. А я ведь был там и видел японцев. Крофт говорил ему: если Мартинес сказал, что видел японцев, значит, они есть там, а лейтенант даже и выслушать не захотел, упрямый осел.

Галлахер сплюнул.

- Значит, ты прикончил японца, а лейтенант не поверил?

Мартинес согласился. Он и сам поверил теперь, что именно так все и было.

- Я слышал их разговор. Я молчал. А Крофт сказал ему... - Последовательность событий перепуталась в его памяти. Он не мог бы поклясться, но в данный момент ему казалось, что Крофт спорил с Хирном и последний утверждал, что нужно идти через перевал, а Крофт не соглашался. - Крофт приказал мне молчать, когда разговаривал с Хирном. Он знал, что Хирн круглый идиот.

Галлахер с сомнением покачал головой.

- Упрямый дурень был этот лейтенант. Вот и получил за это.

- Да, он получил за это, - согласился Полак.

Конец разговора запутал все. Если человека предупреждают, что на перевале японцы, а он думает, что их там нет... Здесь что-то не так. Полак никак не мог разобраться; он понимал, что здесь что-то кроется, а что именно - оставалось непонятным, и это бесило его.

- Значит, тебе пришлось шлепнуть японца? - с завистливым восхищением проговорил Галлахер.

Мартинес кивнул. Он убил человека, и, если теперь придется принять смерть, умереть на этой горе или там, в тылу японцев, ему придется умереть с тяжким грехом на душе.

- Да, я убил его. - Несмотря ни на что, в его голосе слышались нотки гордости. - Подкрался сзади - и трах... - Он издал звук рвущегося полотна. - И японец... - Мартинес щелкнул пальцами.

- Здорово. Только мексиканцы так могут! - засмеялся Полак.

Мартинес наклонил голову, застенчиво выслушав похвалу. Настроение у него то поднималось, то резко падало. При воспоминании о золотых зубах, которые он выбил из челюсти трупа там, на поле сражения, его охватывали отчаяние и страх. Он не признался ни в первом грехе, ни во втором. Ему было горько. Как все устроено несправедливо! Рядом всегда должен быть священник, который помог бы спасти душу. На какой-то миг Мартинесу захотелось бросить взвод и бежать назад, к берегу, чтобы вернуться невредимым и исповедаться. Но это было невозможно. Сейчас он понял, почему его потянуло именно к Полаку и Галлахеру. Те были католиками и могли понять его. Целиком погрузившись в свои размышления, он инстинктивно предполагал, что они переживают то же самое.

- Плохо вот что, - сказал он, - если придется сыграть в ящик, тут даже священника нет.

На Галлахера эти слова подействовали как удар хлыста.

- Да, это правда, - пробормотал он, внезапно охваченный страхом и неприятным предчувствием. Он представил себе убитых и раненых солдат взвода, скрюченных в неестественных позах, и вообразил себя лежащим на земле и истекающим кровью. Гора, как ему почудилось, задрожала, его обуял ужас. Он вспомнил о Мэри.

Интересно, получила ли она отпущение грехов? Наверное, не получила, и у него появилась легкая обида на нее. Ему придется расплачиваться и за ее грехи. Но эти мысли сразу же рассеялись, появились угрызения совести - как нехорошо подумал он о мертвом человеке. В этот момент он не воспринимал Мэри как умершую.

Оцепенение, стоицизм, которые как бы защищали его на этом переходе, начали быстро исчезать. Сейчас он ненавидел Мартинеса за то, что тот рассказал. Никогда прежде Галлахер не позволял себе показывать свой страх.

- А-а, в этой проклятой армии всегда так! - гневно проговорил он и вновь почувствовал вину за свой цинизм.

- Из-за чего вы так волнуетесь-то? - спросил Полак.

- Да вот священника у нас нет, - живо отозвался Мартинес.

В голосе Полака послышалась такая уверенность, что Мартинес подумал: может быть, он найдет ответ где-нибудь в анналах катехизиса и это спасет положение...

- Думаешь, это не так важно? - спросил Галлахер.

- Тебя интересует мое мнение? - сказал Полак. - Плюнь ты на эту хреновину. Это же ерунда.

Галлахер и Мартинес испугались такого богохульства. Галлахер инстинктивно устремил взгляд ввысь. Оба сожалели, что оказались рядом с Полаком.