Анита Мейсон - Иллюзионист

— Расслабься, в чем дело? — сказал Симон.

Задний проход Деметрия, обычно с легкостью принимавший его, сжимался, как тиски.

— Мы не должны этого делать, — прошептал Деметрий.

— Чепуха. Я не делаю тебе ничего такого, чего бы не позволил тебе сделать мне.

— Мне не хочется, — сказал Деметрий.

— Ну решай.

Симон кончил, немного быстрее, чем намеревался, и погрузился в приятную дремоту.

Деметрий сел, пригладил кудри пальцами и сказал:

— Когда вы собираетесь отдать свои деньги?

Симон продал большую часть своих ценностей. Вырученные деньги лежали в маленьком кожаном мешочке в спальне уже три недели.

— Когда ты собираешься сделать обрезание? — спросил Симон.

— Ну… — сказал Деметрий и заерзал. — Это больно? — спросил он после паузы.

— Ужасно, — сказал Симон.

Наступила долгая пауза.

— Они ведь не делают ошибок, правда?

— Ну, я слышал об ужасном случае, который произошел однажды… но люди поднимают столько шума из-за чепухи, — сказал Симон.

— Я вам вот что скажу, — предложил Деметрий, — я совершу обрезание, когда вы отдадите свои деньги.

— Ты наглый мальчишка, — сказал Симон. — Мы завтра сделаем оба дела.

Но, когда наступило завтра, случилось нечто столь важное, что они оба забыли свое обещание.

— Кефа приезжает, — сообщил в волнении Филипп. — Он приезжает, чтобы встретиться со всеми вами и окрестить вас Святым Духом.

— Правда? — обрадовался Симон. — Когда он приезжает?

— Через несколько дней.

— Прекрасно! — воскликнул Симон.

Сам Кефа, руководитель. Кефа, который был с Иешуа, когда тот произносил свои загадочные фразы и принял странную смерть. Кефа, который знал многое, чего не знает Филипп.

Симон понял, что в последнее время ему стало скучно.

Темные, глубокие глаза. Полные губы, наполовину спрятанные в неопрятной бороде. Крупный нос, похожий на румпель. Кожа, морщинистая и обветренная, как камень. Казалось, это лицо не способно улыбаться, но, когда на нем вдруг появлялась улыбка, оно светлело, как у ребенка. Симон внимательно вглядывался в это лицо, ему казалось, что он его когда-то видел.

— Итак, это и есть великий маг, — сказал Кефа. Его глаза пристально изучали глаза Симона, потом он дружески улыбнулся: — Мы рады видеть тебя среди нас.

— Я тоже рад, — волнуясь, сказал Симон.

Они сели есть. У Кефы был отменный аппетит. Говорил он в паузах между поглощением пищи, вытирая рот тыльной стороной ладони. Филиппу он рассказывал о событиях в Иерусалиме и о человеке по имени Савл. С братом Иосифом он разговаривал о выращивании винограда, почве и ценах на овец и хвалил сестру Ребекку за вкусную еду. Он пил вино с нескрываемым удовольствием, рыгал и гладил по голове детишек, когда они пробегали мимо.

— Мы слышали о тебе в Иудее, — сказал он Симону. — Человек, который может летать, и вскрывать пещеры на склонах гор, и все прочее. Полагаю, у тебя масса поклонников.

— Да, — сказал Симон.

— Иллюзии, конечно, — сказал Кефа.

— Да, я показываю представления, — осторожно сказал Симон, — используя иллюзии.

— Ничего, — сказал Кефа, — все мы грешники.

Симон смотрел на еду в своей тарелке; есть ему расхотелось.

— Не все, что я делал, было иллюзией, — сказал он.

— А когда ты летал? — строго посмотрел на него Кефа.

— Я действительно летал. — Он сделал паузу. — Я могу летать.

— Демоны, — сказал Кефа. — Их работа.

— Вы так полагаете?

— А как иначе?

Кефа взял еще хлеба и подобрал им с тарелки все остатки. Он съел хлеб и вытер губы тыльной стороной ладони.

Помолчав, Симон сказал:

— Вы можете ходить по воде?

— Однажды я попробовал, — сказал Кефа, — но пошел ко дну, как камень. Так я получил свое имя.

— Почему вы не можете этого? — спросил Симон.

— Не достает веры. Если веришь, можешь все, что угодно.

— Я верю, что могу летать.

— Демоны, — сказал Кефа. — Они поддерживали тебя в воздухе. Это было до твоего крещения.

Его лицо осветила мальчишеская улыбка.

— Бьюсь об заклад, теперь ты не можешь летать, — сказал он.

Кефа проповедовал.

— У мира, — кричал он, — остались считанные дни. Нам были знаки и предзнаменования, но кто их видел? Люди составляют планы на завтра, на следующий год, делают сбережения для внуков. Их внукам нечего будет наследовать в этом мире. Времени не осталось. Есть только сегодня.

Он смотрел поверх затихших людей.

— Бог послал нам пророка, человека, отмеченного Его особой благосклонностью, более важного, чем пророки прошлого, человека, о котором эти пророки говорили. Бог дал много знаков в виде чудес, исцелений и изгнания демонов, что этот человек был специально избран Им. Тысячи людей были накормлены корзиной хлеба; нечистые очистились, хромые затанцевали, слепые прозрели, буря была успокоена, а мертвые — пробуждены от сна и благодарили Господа. И люди возрадовались. Но книжники, и фарисеи, и люди, полагающие, будто они все знают, мотали головой и говорили: «Кто этот человек?» А он ничего им не отвечал. Вместо этого он указывал на совершенное им. А они говорили: «По какому праву ты совершаешь все это? Почему ты не испросил нашего на то разрешения?» А он не отвечал. И они разозлились, потому что он не отвечал им и потому что он называл их лицемерами. И они испугались, потому что люди любили его. И они обратились к своим господам и учителям и сказали: «Помогите нам избавиться от этого человека». И они организовали против него заговор. И они убили его. Его, который никому никогда не причинил вреда; его, который отдал все, что у него было: они распяли его, как вора, и оставили умирать на солнцепеке.