Анита Мейсон - Иллюзионист

— Смотрите наверх, — сказал Симон.

Воздух потемнел, словно его накрыла гигантская тень. Подняв головы, они увидели огромные ветви, качающиеся над площадью. Величественное дерево высотой с ливанский кедр; на его нижних ветвях весели блестящие шаровидные фрукты.

Симон привлек их внимание к тому, что происходило под деревом.

Спиной к ним у дерева стояла женщина и смотрела на ствол. Она отошла, и они увидели огромного желтого змея, обвившегося вокруг ствола.

Верхняя половина змея двигалась в обворожительном танце, и время от времени змей останавливался, чтобы указать головой на фрукт, висящий на нижней ветви дерева.

Женщина решительно мотала головой. Змей продолжал танцевать. Немой диалог повторился несколько раз. Затем женщина медленно подошла к дереву. Медленно она потянулась за фруктом, сорвала его и поднесла к губам.

Толпа вздохнула.

В дальнем конце сада появился мужчина, он нес корзину с виноградом на плече. Он подошел к женщине, которая протянула ему фрукт. Он остановился и жестом отстранил ее. Она улыбнулась и снова предложила фрукт. Он сделал шаг вперед и взял его.

Раздался раскат грома, и обе фигуры попятились. Внезапно наступила темнота. Потом перед деревом возник ослепительный свет.

Из света вышла статная фигура со снежно-белыми волосами и лицом, подобным огню. Буквы на ее груди складывались в Святое Имя. В руке она держала меч, который походил на язык пламени. Она направила меч в сторону мужчины и женщины, и те, корчась от его прикосновения, исчезли во тьме.

Постепенно темнота отступила. Огненная фигура исчезла.

Краски дерева бледнели, словно выцветая на солнце, ствол терял очертания, растворяясь в полуденной дымке. Небо впитывало огромные ветви, они сжимались и крошились на глазах, пока в синеве не осталась полоскаться тряпичным лоскутом единственная полоска зелени.

Он задержал видение еще на миг, а потом позволил ему полностью исчезнуть.

Наступила тишина, длившая ровно столько, сколько необходимо, чтобы осознать, что это был сон. Потом возник робкий шумок, который становился все громче, пока не превратился в крик тысячной толпы:

— Симон! Симон! Симон!

Он стоял на помосте, в ушах его слышался звон, в голове царила странная пустота. Он улыбался, испытывая чувство легкой жалости.

— Симон! Симон! Симон Волхв!

Скандирование толпы отражалось от стен окружающих зданий, и вот уже казалось, что вибрирует сам воздух. Среди одиночных выкриков, прорезавших слитный гомон, Симон услышал:

— Слава богу Симону!

Другие голоса заглушили этот крик. Некоторые женщины начали срывать с себя украшения и бросать к его ногам. Некоторые люди падали ниц.

Этого он не мог позволить. Он поднял руки в повелительном жесте, и скандирование тотчас прекратилось. Он поклонился и сошел с помоста. Толпа расступалась перед ним, словно воды Красного моря.

Для большинства людей в то время назвать кого-то богом не было богохульством. Граница, отделявшая людей от богов, была нечеткой и постоянно нарушалась чередой фараонов, царей, героев и императоров. Чтобы считаться богом, нравственные качества были ни при чем. Единственное, что отличало людей от богов, — это власть.

В такой культуре человек, способный творить чудеса, неизбежно считался своего рода богом. Трудно было бы найти чудотворца, который хотя бы иногда не верил, что он тот, кем его считают. Проблема заключалась в том, чтобы сохранить свой особый статус, не позволяя поклонникам вознести себя так высоко, что падение становится не только неминуемым, но и катастрофичным. Все это в те времена было неизвестно, поскольку вместо психологии людям служила демонология.

Ожидания зрителей накладывали на плечи чудотворцев тяжелое бремя. Некоторые не выдерживали этого бремени и теряли рассудок. Существовало множество ритуалов, позволяющих магам увеличить свою силу. Самые эффектные ритуалы предназначались для слияния между магом и сверхъестественным существом. По сути, это были ритуалы самообожествления. Некоторые из них требовали долгого поста, очищения и позволяли в кульминационный момент превратиться в птицу.

Однако успешное, казалось бы, исполнение такого ритуала могло, вероятно, лишь усугубить проблемы мага.

Симон летал.

Было теплое весеннее утро, ясное и безветренное. Стоя на крыше здания суда, протянув ладони к солнцу, он слышал приглушенный шум толпы. Взглянув вниз, он увидел трибуна в группе должностных лиц, стоявшей поодаль. На мгновение ему показалось, что он видит другое лицо, и отчего-то ему стало тревожно. Когда он посмотрел снова, лицо исчезло. Он решил не думать об этом. Сегодня не время для предзнаменований.