Прийя Базил - Имбирь и мускат

Пришел новый год. Затяжные дожди точно хотели смыть всю скорбь мира. Карам постепенно начинал менять отношение семьи к себе: он делал маленькие, на первый взгляд незначительные шаги, отказываясь то везти Биджи на рынок, то ехать с Баоджи на похороны его давнего приятеля.

Сарна по-прежнему относилась к случившемуся так, словно во всем были виноваты другие. Это отношение помогло ей пережить гибель Пхулвати. Если змея может легко сбросить старую кожу, то избавиться от мук совести не так просто — Сарна теряла разве что чувство реальности.

В начале февраля Сукхи в очередной раз вернулся с охоты, нагруженный трофеями, и под надзором Биджи повесил на стену новые рога куду. Длинные, закрученные в лиру, просто прекрасные — Сукхи ими очень гордился. Ради них он убил самца антилопы, мясом которого семья питалась целых два дня. Сарне было не по себе от прибавления в коллекции. Нездоровая и зловещая атмосфера комнаты, служившей Сукхи мавзолеем, стала сильной, как никогда. Сарна уверила себя в мысли, что именно охотничьи трофеи повинны в ее бедах. Разве Карам не объявил о своем отъезде в тот самый день, когда на стену водрузили рог носорога? Разве Пхул не умерла сразу после того, как все полюбовались ужасной фотографией Сукхи в обнимку со слоновьим бивнем? Да, это обиженные духи животных мстили семье.

Персини вышла на улицу и под влажными ветвями палисандра месила тесто для чапати. Как только прекратились дожди, она стала работать на свежем воздухе. Ей не нравилось сидеть дома: их жилище превратилось в обитель скорби с тех пор, как его стены сотрясли ужасные крики Сарны. Персини всюду натыкалась на следы ее горя. На прошлой неделе, к примеру, из ящика комода вырвался всхлип. Сегодня она залезла в мешок с мукой, и вместе с белым облачком наружу вылетел протяжный стон. Лучше работать снаружи, где эта женщина еще ничего не успела отравить, подумала Персини и поглядела на мрачное серое небо. Даже если вот-вот начнется дождь.

Замешивая тесто, она оживленно болтала со своей новой лучшей подругой, Джагиндер, знаменитой городской сплетницей. После рождения близняшек Персини приложила немало усилий, чтобы завязать это знакомство, и вот теперь пожинала плоды.

Джагиндер смотрела, как Персини раскатывает и бросает на сковородку лепешки.

— Какие у тебя замечательные чапати, Персини-джи! — пропищала она с преувеличенным восхищением. — И какие большие! — Обычно она отмеряла диаметр лепешки ладонью. Немного великоваты, подумала она про себя, а при ближайшем рассмотрении увидела, что не такие уж они и замечательные. Поверхность чапати была бугристая, точно шоссе между Найроби и Момбасой. Джагиндер не прекращала ахать и охать, прекрасно зная, что лесть всегда дает желаемые результаты.

— Да, я делаю большие роти, — согласилась Персини. — Мужчинам надо есть как следует. Не верю я этим малюсеньким-тонюсеньким лепешечкам. — Она огляделась. — А некоторые даже специально пекут такие, чтобы потом говорить: «О, сегодня он съел целых шесть!» Так они доказывают, что вкусно готовят. На самом деле люди просто не наедаются, вот и просят добавки. Я всегда считала, что в еде главное — количество, а не вкус!

У входа в дом зашуршала красная занавеска.

— Хм, — сказала Джагиндер. — Прекрасно тебя понимаю, хотя если блюдо по-настоящему вкусное, то съедаешь больше. Например, Сарнина гаджарела — пальчики оближешь! — Она сладко зажмурилась и облизала губы. Отлично, теперь удастся посплетничать о Сарне. — Даже если я плотно поужинала дома, всегда съедаю по две порции ее десерта. Давно хочу взять рецепт. Порой мне кажется, это какое-то волшебство — ну не может сладкая морковь быть таким лакомством!

Как Джагиндер и ожидала, Персини разозлилась. Ее скалка яростно металась по тесту, формуя лопоухие овальные чапати.

— Спроси, раз хочешь, только не надейся, что она с тобой поделится. Обязательно что-нибудь утаит, говорю тебе. Чтобы ты не смогла приготовить так же вкусно.

— Бедняжка Сарна, вряд ли ей сейчас до десертов…

— И поделом! — Персини бросила перекошенную чапати на чугунную сковороду, черную со всех сторон. — Да-да, все получают по заслугам, верно говорю. — Тут вдруг ей пришло в голову, что сама она — исключение из этого правила и достойна куда лучшей участи, Ничего, рано или поздно удача ей улыбнется.

— Конечно, — отвечала Джагиндер. В пылу беседы они даже не заметили, как сзади к ним подошел Карам.

— Ничего удивительного, — продолжала Персини. — Эта чертовка сделает все, чтобы добиться своего! Я раньше никому не говорила, но мне кажется… — Персини нагнулась к подруге, пучок на ее голове торчал, как рожок мороженого. — …мне кажется, она нарочно задушила ребенка, чтобы Карам вернулся из Лондона.