Шон Томас - Миллионы женщин ждут встречи с тобой

А потом… а потом… Как-то утром, когда Тамара уже поступила в университет (подготовка нагишом сработала!), я ехал в Лондон, постепенно приводя в порядок мысли и готовясь к возвращению в загазованный город… словом, я был в хорошем настроении. Но тут зазвонил мой мобильник. Звонила Тамара.

— Я беременна, — сказала она.

— В смысле?

— Что значит «в смысле»?! Я беременна.

— Но…

— Да, ребенок твой.

В общем, та же дилемма, только хуже. Потому что я по-настоящему любил Тамару. Пусть между нами было мало общего. Общей была любовь. Знаменитая строчка из битловской песни вполне справедлива: «Любовь — это все, что тебе нужно». Но… разве я готов стать отцом? Я и без того почти заменил Тамаре родителей, учитывая нашу разницу в возрасте, — даже перестал покупать ей алкоголь. Можем ли мы сами стать хорошими родителями? Нет. Так я думал. И мне казалось, что я внимаю голосу разума. На самом деле совершенно иные мысли влекли меня обратно в океан Эгоизма: «Господи, я наконец-то вернулся к жизни, еду в Лондон, у меня снова появилась работа… Что я буду делать с ребенком? С Тамарой?»

Мы встретились, и я сказал, что «нам» будет лучше сделать аборт. Через несколько недель, когда ее загорелый животик начал выпирать из-под майки, мы поехали в клинику.

Я никогда не забуду тот день. Помню, как вез Тамару домой. Помню печальную бледность ее лица и лица других девушек в больнице. Помню то чувство ошибки, пронзительное молчание, отсутствующий взгляд в окно. Разве мог разумный поступок причинить столько боли? Наверное, Папа Римский все-таки прав. Нам действительно было очень тяжело и странно. Через некоторое время мы с Тамарой вновь начали заниматься сексом, все вроде бы наладилось… На самом деле не наладилось ничего. Скоро мы оба, независимо друг от друга, поняли: избавившись от ребенка, мы избавились и от нашей любви. Если нам не до ребенка сейчас, когда мы так любим друг друга, то что будет потом? И какой смысл встречаться дальше?

С тех пор Тамара начала мне изменять с однокурсниками в Бристоле. Что ж, неудивительно — сам я загулял даже раньше. Словом, любовь потихоньку улетучивалась, и с каждым днем все ощутимее.

Каким-то странным образом наш «роман» длился еще пару лет, до самого выпускного Тамары. Почему несмотря ни на что мы продолжали встречаться? Оглядываясь назад, я нахожу этому причину. Мы были вместе, однако порознь, могли развлекаться, сколько угодно (я в Лондоне, она в Бристоле), и знали, что где-то там есть теплое одеяло, человек, который нас любит и к которому можно вернуться в случае чего. И т. д. и т. п…

Но в конце концов под откос покатилось последнее колесо. Однажды я просто подумал: «Ну, решись уже!» И решился. Бросил Тамару. Сказал ей, что больше так продолжаться не может, она слишком молода и живет слишком далеко, и вообще длительные отношения ни к чему хорошему не приведут. Она выскочила из машины и в слезах бросилась домой. Чуть раньше, глядя на ее тонкую гибкую фигурку, на темные джинсы, я думал: «Вот и закончились пять долгих и бурных лет. Ветреным апрельским днем, на шумной и серой дороге я вижу ее в последний раз. Последний».

Но через два месяца мы снова встретились. Я безумно ее хотел. К тому же у меня давно не было секса. Словом, я приехал в ее город, на ее улицу, к ее дому. Было лето, солнце жарило немилосердно, и все соседи Тамары разъехались. В ее опустевшей комнате мы устроили нашей любви похоронную церемонию.

Секс был стремительный, без тормозов, на всю катушку. Корабль вышел в море с горящими парусами. А потом я застегнул ширинку и сел в машину. Она грустно улыбнулась мне из окна последнего этажа и помахала на прощанье. На этот раз я подумал: «Ну все, это точно конец. Больше я не вернусь».

Два месяца спустя она позвонила и сказала: «Я беременна».

Я чуть было не потянулся за календарем, но потом вспомнил наше бурное совокупление в пыльном опустевшем доме.

— Черт.

Не успел я что-то добавить, как Тамара заявила:

— Ребенка оставляю. Второго аборта я просто не вынесу…

Неожиданный поворот событий. Это было так внезапно, пугающе и… чудесно! Меня вдруг окатила волна радости, точно камень с плеч свалился. Ура! Мне не пришлось принимать это судьбоносное решение, она приняла его за меня! Да, она заставила меня стать отцом, сама сделала важный шаг. В свои двадцать юная Тамара пробилась сквозь чащу моей незрелости и сказала: «Ну все, приятель, с сегодняшнего дня ты — отец, хочешь не хочешь».

Я был счастлив. Да, как ни странно. Наверное, все это время у меня внутри горело острое чувство сожаления о тех двух абортах — словно горящие подземные шахты в Пенсильвании. Наверное, я сильно переживал, сам того не понимая. А теперь вдруг все встало на свои места.