Кристофер Ишервуд - Фиалка Пратера

— И что ты будешь с ней делать?

— Уплыву куда-нибудь.

— Хорошая мысль.

— Да как тебе сказать… Везде одно и то же. Я много где побывал.

— А жениться не пробовал?

— Обижаешь… Пробовал, когда еще зеленым был… Она умерла.

— Извини.

— Ничего в этом такого уж необыкновенного не было. Хотя она была славной. Знаешь, иногда я думаю, зачем все это? Почему с этим миром нельзя расставаться по-хорошему?

— Не ты один об этом думаешь. Просто мало кому это удается…

— Надеюсь, ты не из тех придурков, которые верят в сказки о загробной жизни.

— Да вроде не из тех. Точно, не из тех. Хотя вряд ли это имеет какое-то значение.

Разговор заходит в тупик. Тут у Роджера вдруг проясняется лицо.

— Хочешь, расскажу про свое самое замечательное и неожиданное приключение?

И рассказывает мне о замужней женщине, с которой однажды его свела судьба в отеле в Бертоне-на-Тренте. [48] Бертон-на-Тренте — город в английском графстве Стаффорд на судоходной реке Трент.

В полвосьмого мальчик-буфетчик приносит чай и бутерброды. Импровизированный фуршет слегка поднимает наше упавшее настроение. Анита заканчивает одну сцену, успевает сняться еще в одном крупном плане и уходит домой. Когда надо, она умеет быть очень собранной. У Кромвеля сегодня коротенький эпизод. Часам к девяти должны отстреляться.

Из монтажной появляется Лоуренс.

Он, по обыкновению, хмурится, но я вижу, что он доволен. Он сегодня хорошо поработал.

— Приветствую гения склейки. Как там наши образчики?

— Образчики, как ты изволил выразиться, куда лучше, чем вы того заслуживаете, — учитывая, с какой галиматьей пришлось работать. Так всегда: я делаю из дерьма конфетку, а вы срываете аплодисменты.

— С ума сойти, какой ты благородный!

Как обычно перед съемкой, Бергманн нервно расхаживает по павильону. Вот он подходит к нам, стоит, невидяще уставившись в наши лица темными беспокойными глазами. Потом разворачивается, как сомнамбула, и удаляется…

— Соберитесь, соберитесь, — вопит Элиот. — Давайте работать! Не торчать же тут до утра!

— Какой талант пропадает! — роняет Лоуренс. — Из него бы получился отличный надсмотрщик!

— Внимание, тишина!

В десять минут девятого все заканчивается. Отработано две тысячи футов пленки. Чистое время отснятого материала — четыре минуты тридцать секунд.

— Ты что делаешь вечером? — поинтересовался Лоуренс.

— Да ничего вроде… А что?

— Может, в кино сходим?

— Бедняга Бергманн, — этими словами меня встретила матушка, когда февральским утром я вышел к завтраку. — Извелся весь, наверно, от беспокойства.

— Ты о чем?

— Но ведь у него в Вене семья? А там сейчас такое творится…

Я схватил газету. Казалось, все заголовки кричали об Австрии. Буквы запрыгали у меня перед глазами, от волнения я не мог прочесть ни слова. Глаз выхватил обрывки фраз, чьи-то имена, названия городов. «В Линце после тяжелых уличных боев… Штаремберг… [49] Эрнст Рюдигер фон Штаремберг (1899–1956) — князь, австрийский государственный и политический деятель. Участвовал в гитлеровском «пивном путче» в Мюнхене в 1923 г., затем стал противником Гитлера и видным деятелем австрийского фашистского движения итальянской ориентации. Вице-канцлер, руководитель «Отечественного фронта» в 1934–1936 гг., был главным организатором австрийских фашистов. Военное положение… сотни арестованных… Забастовка потерпела поражение… Венские рабочие в осаде… Дольфус [50] Энгельберт Дольфус (1892–1934) — австрийский политический деятель, с 1932 г. министр иностранных дел и канцлер Австрии. Возражал против аншлюса. Чтобы не провоцировать нацистов, решил не созывать австрийский парламент на чрезвычайную сессию и установил в стране режим, равносильный клерикально-нацистской диктатуре. 12 февраля 1934 г. правительственные войска и нацистская милиция («хеймвер») повернули артиллерию на рабочие кварталы Вены под предлогом предотвращения социал-демократического восстания. По меньшей мере 1000 человек погибли, было много раненых. объявил охоту на гиен социализма…»

Я отбросил газету, выбежал в коридор и набрал номер Бергманна. Трубку сняли мгновенно.

— Слушаю…

— Фридрих?

— A-а, Крис, это вы… — в голосе послышались безысходность и разочарование. Похоже, он ждал совсем другого звонка.

— Фридрих, я только что прочитал последние новости…

— Да, — безжизненно отозвался он.

— Я могу как-то помочь?

— Никто не может помочь, мой мальчик.