Дорис Лессинг - Сириус экспериментирует

Меня попросили вернуться на Роанду, куда вскоре должен был прибыть Клорати, — а это означало, что Канопус уведомил нас о своих намерениях. Этот факт, по нашему мнению, говорил о том, что Клорати получил аналогичное задание, так что и мы оба могли считать себя шпионами.

Я готовилась к встрече с Клорати, вкладывая в эти приготовления всю свою душу. Я не могу отделить в себе «личное» от «общественного» — это дается мне слишком тяжело. В жизни бывают такие моменты, когда каждое событие, каждый человек и даже чье-то случайное замечание становятся органичной частью единого целого. Истоки этих совпадений следует искать в прошлом, а их нити уходят в будущее. В тот момент в моей жизни наступила пустота, поскольку недавно умер мой хороший приятель. Мы, уроженцы Сириуса, занимающие высокие посты, редко думаем о смерти. Мы можем погибнуть лишь от несчастного случая или редкой болезни. Но в моего старого друга попал метеорит, когда он выполнял поручение Межпланетной Службы. Хотя видеться нам удавалось нечасто — он работал в Колонии 3, — мы испытывали глубокую симпатию друг к другу, и наша дружба согревала нас обоих. Я искренне надеялась, что Клорати сможет заменить мне старого друга. Отчасти потому, что он был с Канопуса, — хотя примеры крепкой дружбы сириан и канопианцев были не слишком многочисленны, про них слагали легенды и эпические сказания. Такие произведения воодушевляли нашу молодежь и помогали воспитывать ее в духе новых веяний — ведь с недавних пор Канопус из заклятого врага превратился в нашего союзника.

Нечто в самом Канопусе неудержимо влекло меня… если только «влекло» — правильное слово. Нет, скорее мучило, преследуя как навязчивая идея. Впрочем, эти слова тоже не передают мои чувства. Моя жизнь была слишком насыщенной, чтобы меня могла увлечь игра в одни ворота. Размышляя о Канопусе, я чувствовала, что меня снедает любопытство, — нечто подобное можно ощущать по отношению к человеку, мотивы действий или образ жизни которого кажутся далекими и чуждыми, — точно поняв его, ты откроешь в себе такие глубины, о существовании коих мог лишь догадываться. Они существуют, и ты знаешь об этом, но не можешь заглянуть в них, хотя те, кто сумел сделать это, поднялись на совершенно иной — более высокий — уровень. И ты всей душой мечтаешь не только приблизиться к ним, но и получить доступ в ту сферу своего «я», что позволяет обрести индивидуальность, которую обрели они. Все это порой заставляет нас годами размышлять о человеке, который остается для нас загадкой, открываясь лишь отчасти.

Далее станет понятно, что Клорати стал для меня не просто хорошим знакомым.

Амбиен Первый должен был сопровождать меня, и я была рада этому, поскольку он до некоторой степени разделял мои чувства к Канопусу.

Прежде чем направиться на север, мы совершили посадку у старого здания Главного управления, чтобы оценить возможность проведения экспериментов в будущем. Здесь мы обнаружили нечто весьма любопытное. В колонии аборигенов, которые обосновались на склоне холма, произошли изменения. Мы ожидали увидеть, что они стремительно вырождаются, но обнаружили нечто совсем иное, и это поначалу показалось нам необъяснимым. Аборигены четко разделились на два разных вида. Некоторые внешне остались прежними, но стали более агрессивными и неуживчивыми. Они отделились от большого и дружного племени и селились маленькими семейными кланами или жили поодиночке. Каждый из них защищал свой клочок земли, места охоты, пещеру или примитивное жилище. Они перестали строить нормальные дома, выращивать зерно и заниматься скотоводством. Другой вид, обитавший на той же территории, охотился на первых — либо убивая и поедая их, либо похищая женщин и детей, которых в дальнейшем превращали в слуг. Этот вид представлял собой переходную ступень между разновидностями 2 и 3. Его представители ходили на задних конечностях — ногах, но иногда опирались на костяшки пальцев своих длинных рук. У них не имелось хвостов, голова и плечи были покрыты шерстью, но остальные части тела были безволосыми, что придавало им похотливый и вульгарный вид, — казалось, что ими движут исключительно коварство и жадность. Именно эта их черта заставила Амбиена Первого и меня в один голос воскликнуть: «Шаммат!» Произошло следующее — шпионы Шаммат совокуплялись с аборигенами, и теперь мы видели результат. Мы с трудом отыскали несколько уцелевших бедняг-аборигенов — теперь они стали агрессивными и подозрительными, — а новая раса образовала большое, сплоченное племя, непревзойденное по сообразительности и силе. Прежние аборигены резко изменились: покорные, пугливые, скрытные, они явно были обречены на вымирание.