Барщевскнй Михаил - Автор тот же

— Вы хорошо информированы, — сказал Вадим, просто чтобы что-то сказать. Он был совершенно растерян и неприятно удивлен. Первый раз в жизни его, как лягушку, препарировали на столе, причем ему же и объясняли, где у него что находится.

— Это не я. Это мы. Наша команда.

— Я не спрашиваю, кто „мы“. А вот откуда такая информация, мне любопытно.

— Частично от ваших соседей, частично от ваших коллег, что-то подсказали наши люди в КГБ. Что-то ваши бывшие клиенты. Вы хотите подробнее? Не скажу.

— Понимаю. Я не хочу принимать дело Кузьмичева! — Вадим ожидал, что эти слова вызовут недоумение Михаила. Но тот и бровью не повел.

— Ясно. Вам не нравится, что перед вами не заискивают, на вас не молятся, а разговаривают на равных? Я бы мог схитрить. Лесть всегда срабатывает. Но вас и вправду в наших кругах уважают. Зачем же мне с вами, как с дурачком, разговаривать? Я веду себя честно. А вы — нет!

— В чем же это?

— Говорите, что не хотите брать дело Володи, а на самом деле хотите, и причем очень. Но боитесь!

— Уж не ментов ли?

— О нет! Вот их вы точно не боитесь. И даже Контору не боитесь. Опасаетесь, но не боитесь. Вы боитесь того, чего не понимаете. Я прав?

— Не стану спорить. — Вадим поймал себя на мысли, что Михаил его заинтриговал. Умен, спокоен, уверен в себе. А главное, совсем не заискивает. Так клиенты с ним еще никогда не разговаривали. Этот тип совсем не старается ему понравиться! — И чего же я не понимаю?

— Первое, почему мы выбрали вас. Но на этот вопрос я ответил. Второе — почему я с вами так разговариваю. Не ищу вашей симпатии. Объясню — я ничьей симпатии никогда не ищу. К тому же нам с вами детей не крестить. У нас просто общая задача — помочь Кузьмичеву. Для вас это — работа, для нас — моральный долг. И третье, вы не понимаете, чего от вас ждут.

— Кстати, это действительно интересно. — Ситуация вдруг предстала перед Вадимом как банально забавная. Его обыграли по всем статьям. И признать свое полное поражение, оказывается, не страшно. Обыграли-то его изящно. Теперь надо просто красиво довести партию до конца, хотя результат сомнений не вызывал у обоих соперников.

— Ничего особенного. Приговор от вас не зависит. Мы это понимаем. А вот добросовестная работа и максимум проблем для прокурора и судьи — это вы можете.

— Какой толк в проблемах, если на результате это не скажется?

— Скажется, скажется! В Верховном суде скажется. Чем больше вы будете их раздражать, тем больше ошибок они наделают. А вот в Верховном нам их ошибки очень понадобятся.

— А там у вас?…

— Вадим Михайлович, а вы уверены, что хотите задать этот вопрос? — Миша перебил Вадима резко, и вопрос его прозвучал вовсе не как вопрос, а как жесткий ответ.

Вадим помедлил и, неожиданно улыбнувшись, продолжил:

— Да, уверен. А там у вас… сколько денег приготовлено для оплаты моей работы?

Пока Вадим неторопливо произносил эту фразу, выражение лица Михаила претерпевало весьма выразительные изменения. От жесткого недовольства и раздражения к улыбке и явному восхищению изворотливостью собеседника.

— Вот такой поворот разговора мне нравится. За вступление в дело — пять тысяч. Каждый месяц по три тысячи. Насколько мы осведомлены, вы зарабатываете в среднем, на круг, около четырех. Зато в беготне, с разными клиентами и не гарантированно. Поэтому здесь хоть и меньше — но с меньшей нагрузкой. Только, пожалуйста, не спрашивайте, откуда мы знаем о ваших доходах. — Миша был сама дружелюбность.

— Не буду. Хотя бы потому, что ваша информация на сей раз неточна. Обычно — по пять. Так что согласно вашей логике ежемесячно вы должны платить мне четыре!

Миша продемонстрировал восторг:

— По-моему, вы меня поймали! Вернее, я сам подставился, а вы этим воспользовались. Класс! Такого со мной давно не случалось. Уважаю! С меня бутылка! Вы что пьете? Кроме сливок?

— Кроме сливок я пью только хорошее грузинское вино, причем грузинского разлива. Например, „Хванчкару“ или „Ахашени“. Но важно не это. Важно, что вы, кажется, решили подольститься?

Миша вдруг как-то по-детски рассмеялся:

— Ну нет! Это как в том анекдоте: Рабинович, как себя чувствуете? — Не дождетесь!

Вадим и Миша расстались довольные друг другом. Как говорится, прониклись взаимным уважением.

Через два дня Вадим заехал в консультацию, где его поджидал Михаил. Заключили соглашение, Вадиму секретарь выписала ордер, и он отправился в Мособлсуд получать разрешение на свидание с подзащитным. Пока судья не подпишет бумажку на имя начальника СИЗО, свидания с подзащитным не дадут. По закону — адвокат имеет право общаться со своим подзащитным в любое время с момента принятия поручения по делу и без ограничения во времени. На практике — надо было получить разрешение судьи, а он мог и не дать, а в тюрьме могли объявить карантин, а свободных кабинетов могло не оказаться, а клиент мог уйти в баню… Словом, чтобы воспрепятствовать адвокату нормально работать, возможностей было более чем достаточно.