Роман Солнцев - Михаил, который ждёт

И все кажется Михаилу, что сменщица у Насти ну точно такая же, как Клавдия Петровна, только моложе, понятно, но у нее нос такой же багряный и губы обметало… Тут бы и самой Настеньке надо подальше от нее держаться…

А время идет, рано смеркается, ноябрь. В прежние времена в эту пору, говорят старухи, свадьбы игрались, из деревни в деревню нарядные люди ходили с гармошками и пели.

Птиц давно уж нету, улетели на юг. Но снег до сих пор не выпал, на Сибирь не похоже. В ведрах за ночь вода разве что тонкой ледяной пленкой покрывается. Тепло! Временами сильнейший ветер с юга мчится, как поезд над тайгой, доносит запах гари… где-то лес горит…

И песик скулит на крыльце. Тревожно ему, и у Михаила тревога на душе. И решился Михаил: надо, пора съездить в город, повидать любимую. Долго колебался - не обидится ли? Толкнет в грудь и без всякого смеха воскликнет: ты меня подозреваешь в неверности?!

Последней каплей на невидимых весах сомнений стали слова Нины Тихоновны. Проходила эта маленькая старушенция в красном платке, в ватной фуфайке и драных "канадках" мимо ворот Михаила, а он стоял на крыльце, уныло глядя за речку, за холмы и сизые леса.

Старушка остановилась, прохихикала:

- Не уследишь отседа, милый дружок, мы, женщины, народ лукавый… - И дальше прошастала, Баба-Яга подковерная.

Вот и двинулся в дорогу Михаил - пешком до Поселка геологов, оттуда на попутном грузовике до райцентра, а дальше - на вполне еще не старом, длинном немецком автобусе до самого города…

Понятное дело, оставил собачонке без имени хлеба и костей. И прихватил у бабуль письма детям и внукам - перед отъездом всех обежал, и все ему торопливо конверты надписали, кроме старика Петра Павловича - обиделся на сына, больше не приезжает сын…

Михаил обдуманно оделся - на него с уважением поглядывали попутные женщины. На парне новый пуховик пепельного цвета, под пуховиком - сизый шерстяной костюм в мелкую полоску, на голове шляпа чуть косо нахлобучена (знай наших!), на ногах ботинки бразильские на протекторах.

Город после трех месяцев жизни в глуши показался Михаилу чужим, слишком шумным и бестолковым. Один только здесь был человек, которому Михаил доверяет абсолютно, - артист Артем Ильин. Прежде чем пойти в кафе "Чайнворд" или домой позвонить Насте, с матерью ее переговорить, надо все же с другом посоветоваться.

Уже подошло послеобеденное время, половина четвертого. У Артема работа в театре (спектакли) - с семи вечера. Утром - с одиннадцати до обеда репетиции. Сейчас самый момент его дома заловить.

Михаил позвонил в дверь, из-за двери послышался голос жены Артема:

- Кто там?

- Это я, - радостно ответил Михаил. Он страшно волновался. - Я, Миша Честнов.

- Артема нет дома… - сказала чужим голосом жена Артема. - А у меня голова болит.

- Извините… - стушевался Михаил. От волнения он забыл, как ее зовут. Кажется, Зина. Или Зоя? Конечно, Зоя. - Извините, Зоя. Я тут проездом. А где он может быть?

Помолчав, женщина ответила:

- Кто его знает. Наверное, в театре.

Недоумевая, Михаил вышел из подъезда и направился к театру. Во двор, к служебному входу не стал пробираться, стукнул пальцем в окошко кассы - появилось лицо женщины с накрашенными сердечком губами.

- Вам на какой спектакль?

- Извините. Не подскажете, мне бы найти Артема Ильина… артиста. Это мой друг.

Вскинув вверх глаза - видимо, на репертуарную афишу, - она ответила:

- Сегодня он не играет. Послезавтра.

Михаил постоял в оцепенении на улице и наконец побрел в кафе "Чайнворд". В эту минуту он сам себя ненавидел за малодушие, Настя будет права, если обидится на него. Что за инспекция? Да если еще шпана его снова увидит в городе?! И уже не отцепится от него.

Вот и крыльцо кафе, черные полупрозрачные стекла на высоких окнах. И дверь сама тоже из черного полупрозрачного толстого стекла.

Михаил вошел - за столиками обедает народ.

К Честнову подошла, улыбаясь, симпатичная девчушка в зеленой униформе (цвета чая, как весело комментировал летом Артем):

- Вы один? Гардероб внизу.

Михаил, все более угнетаясь сомнениями, пробормотал, что просит извинить его, нельзя ли позвать официантку Настю.

- Настю? Она у нас не работает.

- Что с ней?! - испугался Михаил. - Неужели заболела?

- Ничего, - девушка, видя как он волнуется, тихо пояснила: - Все нормально. Она теперь в ресторане "Соболь". Это на Ленина.

"В ресторане?!. - Михаил брел по улице и недоумевал. - Как в ресторане? Может, с недавней поры? Надо бы спросить. Наверное, еще не успела мне отписать".