Элиф Шафак - Сорок правил любви

Отдав себя в руки Бога, первый дервиш стал кружиться, и подолы его юбок негромко зашуршали. Вскоре кружились мы все, и кружились, пока не стали Единым Целым не только мы, но и зрители. Все, что мы получали с небес, мы отдавали земле, что получали от Бога — людям. Мы были звеном, соединившим Любящего с Возлюбленным. Когда же музыка стихла, мы все одновременно поклонились главным силам вселенной: огню, ветру, земле и воде, а также пятому элементу — пустоте.

Я не сожалею о том, что произошло между мной и Кайкхасровом после представления. Однако мне все же неловко, ведь я поставил Руми в затруднительное положение. Как человек, привыкший к привилегиям и покровительству сильных мира сего, Руми никогда прежде не был так далек от правителя. Но теперь, по крайней мере, он прочувствует, как живется простым людям, — прочувствует высокую стену между правящей элитой и большинством народа.

И вместе с тем, насколько я понимаю, укорачивается время моего пребывания в Конье.

Каждый раз любовь и дружба становятся причиной неожиданных изменений. Если бы мы оставались такими, какими были до того, как почувствовали любовь, значит, любовь была недостаточно сильной.

Посвящение в тайны поэзии, музыки и танца подвело итог изменениям, произошедшим с личностью Руми. Когда-то он был ученым и проповедником, отвергавшим поэзию и наслаждавшимся лишь звуками собственного голоса, когда он говорил с учениками или внимавшими ему горожанами. Теперь же он стал поэтом, хотя, наверное, пока еще сам по-настоящему не осознал это. Что касается меня, то я тоже изменился и все еще меняюсь. Я на пути от бытия к Ничто. От одного времени к другому, от жизни к смерти.

Наша дружба стала благословением, Божьим даром. Мы вместе цвели, радовались, созревали, наслаждаясь абсолютной, счастливой полнотой жизни.

Мне припомнилось, как Баба Заман однажды сказал: чтобы удивить мир шелком, шелковичный червь должен умереть. Пока мы сидели в зале после ухода зрителей в полной тишине, я точно осознал, что наше с Руми время подошло к концу. Мы были вместе и вместе испытали, как прекрасно может быть бытие; мы узнали, что такое бесконечность, когда два зеркала постоянно отражают друг друга. Однако никуда не девается старая максима: не бывает Любви без сердечной боли.

29 июня 2008 года, Нортгемптон

Бесспорным казалось Элле то, что сказал Азиз: все неожиданное случается с человеком только в том случае, если он внутренне готов к этому. Однако она никак не была готова к тому, что случилось: Азиз 3. Захара прилетел в Бостон, чтобы повидаться с ней.

Когда в воскресенье вечером семейство Рубинштейнов собралось за столом в ожидании ужина, Элла обратила внимание, что ей на телефон пришло SMS-сообщение. Подумав, что оно от кого-то из ее знакомых по кулинарному клубу, она не стала сразу его читать, а вместо этого подала на стол особое блюдо: утку в меду с жареной картошкой, луком и коричневым рисом. Когда она поставила утку на стол, все встрепенулись. Даже Дженет, пребывавшая в депрессии после того, как увидела Скотта с новой подружкой.

Ужин затянулся. И лишь после того, как Элла загрузила грязную посуду в моечную машину и подала шоколадное мороженое, ей пришло в голову, что пора бы прочитать послание.

Привет, Элла.

Я в Бостоне по заданию «Смитсоновского журнала». Только что прилетел. Хотелось бы встретиться. Остановлюсь в «Ониксе». Жду.

Азиз

Элла отложила телефон и, ощущая себя не в своей тарелке, села за стол.

— Получила сообщение? — спросил Дэвид, поднимая голову от тарелки.

— Да, от Мишель, — с легкостью соврала Элла. Со страдальческим выражением Дэвид отвернулся, потом принялся тщательно складывать салфетку.

— Понятно, — произнес он.

Элла знала, что муж не поверил ей, но, как ни странно, не испытывала ни сомнений, ни угрызений совести. Ровным, спокойным тоном она произнесла:

— Мишель сообщила, что завтра утром в агентстве совещание по поводу каталога на следующий год. Она хочет, чтобы я тоже присутствовала.

— Конечно, конечно, — проговорил Дэвид, и Элла поняла, что он вновь не поверил ей. — Я могу подвезти тебя завтра утром. Мне нужно всего лишь перенести на другое время нескольких пациентов.

В ужасе Элла посмотрела на мужа. Что он затеял? Неужели собирается устроить скандал в присутствии детей?

— Было бы неплохо, — отозвалась она, заставив себя улыбнуться. — Однако нам придется выехать до семи. Мишель хочет поговорить со мной до совещания.