Элиф Шафак - Сорок правил любви

— Он еретик, позорящий имя мусульманина. Богохульник и святотатец. Бродяга, а не дервиш.

Как только я услышал последнее слово, по рукам у меня поползли мурашки. Мысли пустились вскачь. Я убивал разных людей, молодых и старых, мужчин и женщин, но среди них не было ни одного дервиша, ни одного святого человека. У меня есть свои принципы, и я не хочу навлекать на себя гнев Божий, потому что, несмотря ни на что, я верующий человек.

— Боюсь, для вашего дела я неподходящий человек. Убийство дервиша не по моей части. Найдите кого-нибудь другого.

С этими словами я встал из-за стола, намереваясь уйти. Однако один из мужчин схватил меня за руку и стал умолять:

— Пожалуйста, подожди. Плата поможет тебе забыть об угрызениях совести. Сколько бы ты ни брал обычно, мы удвоим сумму.

— Как насчет того, чтобы утроить? — спросил я в уверенности, что они на это не пойдут.

Однако после короткого колебания они, к моему изумлению, согласились. Я снова опустился на стул. С такими деньгами можно было бы наконец заплатить выкуп за невесту, жениться и больше не беспокоиться о том, как свести концы с концами. За такие деньги можно убить и дервиша.

Откуда мне было тогда знать, что я совершаю величайшую ошибку в своей жизни и все оставшиеся дни буду сожалеть о случившемся? Откуда мне было знать, что так трудно убить дервиша и что даже после смерти его острый, как нож, взгляд будет преследовать меня, где бы я ни находился?

Миновало четыре года с тех пор, как я убил его во дворе и утопил в колодце, ожидая услышать плеск, которого не дождался. Ни звука. Как будто он не упал в воду, а вознесся на небо. По ночам меня все еще мучают кошмары, и, когда я смотрю на воду — все равно на какую воду — дольше нескольких секунд, холодный ужас овладевает мной, и я отвожу взгляд.

Март 1242 года, постоялый двор в пригороде Самарканда

Большие восковые свечи неровно горят передо мной на треснувшей деревянной столешнице. В этот вечер явившееся мне видение было яснее обычного.

Я увидел большой дом и двор, в котором цвели желтые розы, а посередине был колодец с самой холодной водой на свете. Стояла тихая августовская ночь, и на небе сияла полная луна. Где-то неподалеку кричали и выли ночные звери. Немного погодя из дома вышел мужчина средних лет, у которого было доброе лицо, широкие плечи и глубоко посаженные светло-карие глаза. Он посмотрел на меня. В лице у него была тревога, в глазах — печаль.

— Шамс, Шамс, где ты?! — закричал он, поворачиваясь то влево, то вправо.

Поднялся сильный ветер, и луна спряталась за тучей, словно не желая видеть, что будет дальше. Совы умолкли, летучие мыши попрятались, даже дрова в очаге внутри дома перестали трещать. На землю опустилась непроницаемая тишина.

Мужчина медленно приблизился к колодцу, наклонился над ним и заглянул внутрь.

— Шамс, дорогой, — прошептал он. — Ты там? Я открыл рот, желая ответить, но ни одного звука не слетело с моих губ.

Мужчина встал рядом с колодцем и еще раз заглянул в него. Поначалу он не увидел ничего, кроме черной воды. Потом сквозь покрытую рябью воду заметил, как на самом дне шевелится моя рука. Потом он узнал глаза — два блестящих черных камня, глядящих на полную луну, которая вышла из-за черных тяжелых туч. Мои глаза смотрели на луну, словно ожидая объяснений от небес.

Упав на колени, мужчина плакал и бил себя в грудь.

— Его убили! Убили моего Шамса! — завывал он.

В это мгновение из-за кустов появилась быстрая тень и, как дикая кошка, перепрыгнула через садовую ограду. Однако мужчина не обратил внимания на убийцу. Застигнутый невыносимым горем, он кричал и вопил, пока его голос не задребезжал, словно разбитый стакан.

— Эй, ты, перестань орать как сумасшедший.

— …

— Замолчи, или я вытолкаю тебя вон!

— …

— Я же сказал, заткнись! Ты не слышишь? Заткнись!

Голос звучал угрожающе. Я сделал вид, будто не слышу его, предпочитая хотя бы еще немного оставаться внутри своего видения. Мне хотелось побольше узнать о своей смерти.

Еще мне хотелось рассмотреть мужчину с печальным взглядом. Кто он такой? Какое отношение имеет ко мне? И почему с таким отчаянием ищет меня августовской ночью?

Однако прежде чем я опять смог увидеть его, кто-то из другого измерения схватил меня за руку и потряс с такой силой, что у меня громко застучали зубы. И выдернул в этот мир.