Афанасий Великий - Творения

49)Когда же Антоний увидел, что многие беспокоят его и не дают пребывать ему в избранном им уединении, как бы желалось: тогда, опасаясь, чтобы или самому не превознестись тем, что творит чрез него Господь, или чтобы другой кто не подумал о нем выше того, что он есть, заблагорассудил и решился уйти в верхнюю Фиваиду, где не знали его. И взяв у братии хлебов, сел он на берегу реки, смотря, не пойдет ли какой корабль, чтобы, войдя в него, удалиться. Когда же дожидался он корабля, был к нему свыше голос: «куда и зачем идешь, Антоний?» Он не смутился, но как привык уже часто слышать такие воззваны, выслушав это, сказал в ответ: «поелику народ не дает пребывать мне в покое, то хочу идти в верхнюю Фиваиду, по причине многих мне здесь беспокойств, и особенно потому, что требуют у меня того, что свыше сил моих». Голос сказал ему: «если уйдешь в Фиваиду и даже, как намереваешься, к пасущим стада волов; то еще большие и сугубые труды понесешь. Если же действительно хочешь пребывать на покое, то иди теперь во внутреннюю пустыню». На вопрос же Антония: «кто укажет мне путь, потому что неизвестен мне он?» — голос немедленно указал ему сарацин, которым надлежало идти этим путем. Антоний, подойдя к ним, стал просить позволения идти с ними в пустыню. Сарацины, как бы по велению Промысла, охотно приняли его. Три дня и три ночи проведя с ними в пути, он приходит на одну весьма высокую гору. Из–под горы текла прозрачная, сладкая и довольно холодная вода; вокруг была равнина и нисколько диких пальм.

50)Антоний, как бы по внушению свыше, возлюбил это место; оно было то самое, какое указывал ему голос, вещавший на берегу реки. Итак, взяв хлебы у спутников, стал он пребывать на горе сперва один, не имея при себе никого другого, и место это признавал уже как бы собственным своим домом. Сарацины же, увидев ревность его, с намерением стали проходить путем сим, и с радостью приносили ему хлебы; иногда и от пальм имел он малое некое и скудное утешение. Впоследствии же и братия, узнав его местопребывание, как дети, помня отца, заботились присылать ему потребное.

Но Антоний, видя, что, под предлогом доставлять ему туда хлеб, иные утомляются и несут труды, щадя и в этом монахов, придумывает сам с собою средство, и некоторых из пришедших к нему упрашивает — принести ему заступ, топор и нисколько пшеницы. Когда же было это принесено; обошедши гору, находить одно весьма необширное удобное место, возделывает его; и, поелику достаточно было воды для орошения поля, засевает его. Делая же это ежегодно, получает себе отсюда хлеб, радуясь, что никого не будет сам беспокоить, и соблюдет себя от необходимости чем–либо быть кому в тягость. Но после сего, видя опять, что некоторые приходят к нему, разводить он у себя несколько овощей, чтобы и приходящий к нему имел хотя малое утешение после трудов такого тяжкого пути. Вначале звери, обитавшие в пустыне, приходя пить воду, наносили нередко вред его посеву и земледелию. Он, с ласкою поймав одного зверя, сказал чрез него всем: «для чего делаете вред мне, который не делаю никакого вреда вам? Идите прочь, и во имя Господа не приближайтесь сюда более». С сего времени звери, как бы боясь запрещения, не приближались уже к тому месту.

51)Так, Антоний пребывал один на внутренней горе, проводя время в молитвах и в подвигах. Служившие ему братия упросили его, чтобы позволил им приходить через месяц и приносить маслин, овощей и елея; потому что он был уже стар.

Сколько же, живя там, выдержал он браней, по написанному (Еф. 6, 12), не с плотию и кровию, но с сопротивными демонами, о том знаем от приходивших к нему. Ибо и там слышали шум, многие голоса и звук как бы оружия, а ночью видели, что гора наполнена зверями; замечали, что и сам Антоний как бы с какими–то видимыми ему врагами борется и отражает их молитвою. И Антоний приходивших к нему ободрял, а сам подвизался, преклоняя колена и молясь Господу. И подлинно достойно было удивления, что один, живя в такой пустыне, не боялся нападающих на него демонов, и при таком множестве там четвероногих зверей и пресмыкающихся, не страшился их свирепости, но по истине, как написано, надеялся на Господа, был яко гора Сион (Пс. 124, 1), имел непоколебимый и неволненный ум, так что демоны бегали от него и зверие дивии, по написанному, примирялися ему (Иов. 5, 23).

52)Хотя диавол наблюдал за Антонием и, как воспевает Давид, скрежетал на него зубы своими (Пс. 34, 16); но Антоний, утешаемый Спасителем, пребывал невредимым от коварства и многоразличных козней диавола. Так в одну ночь, когда Антоний проводил время во бдении, враг посылает на него зверей. Все почти гиены, бывшие в этой пустыне, вышедши из нор, окружают его; Антоний стоял посреди них, и каждая зияла на него и угрожала ему угрызением. Уразумев в этом хитрость врага, он сказал гиенам: «если имеете власть надо мною, то я готов быть пожран вами. А если посланы вы демонами, то не медлите и удалитесь; потому что я — раб Христов». Едва Антоний сказал это, гиены бежали, как бы гонимые бичем слова.