Афанасий Великий - Творения

92)Сказав это, когда облобызали его бывшие при нем, Антоний протянул ноги, и как бы видя пришедших к нему друзей и обрадованный прибытием их (ибо возлежал с веселым лицом), скончался и приложился к отцам. Они же, как дал им заповедь, совершив чин погребения, обвив тело, предали его земле, и, кроме их двоих, доныне никто не знает, где оно погребено. Каждый из получивших милоть блаженного Антония и изношенную им одежду, хранит, как нечто великое. Ибо взирать на cиe значит как бы видеть самого Антония, а носить это на себе значит как бы с радостью исполнять его наставления.

93)Таков был конец Антониевой жизни в теле, и таково начало его подвижничества. И хотя повествование cиe малозначительно в сравнении с Антониевыми добродетелями; однако же и из сего заключайте, каков был Божий человек Антоний. С юных лет и до такого возраста соблюдавший равное усердие к подвижничеству, ни по старости не оболыцавшийся дорогими снедями, ни по немощи тела своего не изменявший вида своей одежды, или даже не обмывавший ног водою, ни в чем однако же не потерпел он вреда. Глаза у него были здоровы и невредимы, и видел он хорошо. Не выпало у него ни одного зуба, а только ослабли они в деснах от преклонных лет старца. Здоров он был руками и ногами. Одним словом, казался бодрее и крепче всякого, пользующегося разнообразными снедями, омовениями и различными одеждами. А что всюду говорили о нем, все удивлялись ему, даже невидавшие любили его, это служить доказательством его добродетели и боголюбивой души. Ибо не сочинениями и внешнею мудростью, не искусством каким, но единым богочестием стал известен Антоний. И никто не станет отрицать, что это был Божий дар. Ибо как в Испанию, в Галлею, в Рим и в Африку дошел бы слух о человеке, который скрывался и жил в горе, если бы не Бог соделывал повсюду известными рабов своих, что и Антонию обещал Он еще вначале? Хотя сами они делают все тайно и желают быть сокрытыми; но Господь делает их видимыми для всех, подобно светильникам, чтобы, слыша о них, знали, как могут заповеди приводить к пpecпеянию, и возревновали идти путем добродетели.

94)Поэтому, прочтите cиe жизнеописание и другим братьям; пусть узнают, какова должна быть жизнь иноческая, и пусть убедятся, что Господь и Спаситель наш Иисус Христос прославляет прославляющих Его, и служащих Ему до конца не только вводит в небесное царство, но и здесь, сколько бы ни утаивались и ни старались пребывать в уединении, соделывает повсюду известными и славными, ради добродетели их и ради пользы других. Если же потребует нужда, прочтите это и язычникам; пусть и они таким образом познают, что не только Господь наш Иисус Христос есть Бог и Сын Божий, но и искренне служащие Ему и благочестно верующие в Него христиане, тех самых бесов, которых язычники почитают богами, не только изобличают, что они не Боги, но, как обольстителей и растлителей человека, попирают и прогоняют о Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава во веки веков! Аминь.

Ст. 1. Книга родства Иисуса Христа. Христос и Иерей и Царь; Он — Иерей, потому что сам Себя принес в жертву за нас; Он — Царь, потому что воцарился для низложения греха и смерти.

Ст. 17. Родове четыренадесяте. Почему о родах сказано здесь: родове четыренадесяте, когда лиц поименовано двенадцать? Думаю потому, что Евангелист вместо одного рода полагал самое преселение, и вместо другого — Христа.

Ст. 2. Видехом бо звезду Его на востоце. Если бы для каждого человека была на небе звезда, то для чего бы небу наполниться несметным и бесчисленным множеством звезд в третий день, когда Адам сотворен в шестый день?

А что делами нашими управляют не судьбы, не рождение, не течение звезд, это явствует из следующего. Если бы все, что ни делается, зависело от сказанного, а не от человеческого произволения; то за что бы тебе наказывать уличенного в воровстве слугу? за что бы влечь в судилище жену прелюбодейцу? Для чего бы стыдиться тебе, сделав худое? Почему бы не потерпеть укоризненных слов? Почему, если кто назовет тебя прелюбодеем, или блудником, или пияницею, или чем–либо подобным, называешь это обидою? Если не в твоем произволении состоит — грешить; то и в сделанном тобою нет вины, и в сказанном тебе нет обиды. Теперь же, поскольку согрешившего не прощаешь, и сам, сделав худое, стыдишься и стараешься скрыть это, и кто приписывает тебе худой поступок, того почитаешь обидчиком; то этим самым признаешь, что поступки наши не связаны необходимостью, но отличены свободою произволения. Ибо связанным необходимостью мы умеем прощать. Если разорвет у нас хитон, или нанесет нам удар, кто–либо одержимый бесом; мы не только не укоряем его, но жалеем о нем и прощаем ему. А почему? потому что сделал он это не по свободе произволения, но по принуждению от беса. Поэтому, если бы и другие проступки делались по необходимости и неизбежному року; то прощали бы мы их. Поскольку же знаем, что нет в этом необходимости; то не прощаем — и господа слугам, и мужья женам, и жены мужьям, и учители ученикам, и отцы детям, и начальники подчиненным; а напротив того, бываем строгими истязателями и карателями продерзостей, прибегаем к судилищам, подвергаем виновных ударам, делаем им выговоры, и употребляем все меры, чтобы отвратить их от худого.