Джулиан Брэнстон - Вечные поиски

Честолюбивейшим желанием Педро было стать лучшим в мире меняльщиком товаров на товары, а потому ему нравилось во время утренней прогулки по нижнему кварталу Вальядолида – этого нового центра Испанской империи – смотреть, как его соседи и знакомые несут полные свыше краев корзины с покупками. А к тому же многие из них часто и весело здоровались с ним, называя по имени и упоминая самые последние их выгодные сделки. Кто-нибудь мог сказать: «Твоими яйцами завтракал император, друг Педро, а ты еще не подыскал пару пригожих ног для этих чулочков?» Или: «Скажи жене и дочкам, друг Педро, чтобы они приходили на примерку, эти кружева обогатят любую портниху».

Порой случались и жалобы, однако Педро охотно их выслушивал, ибо верил, что репутация его опирается не только на успехи, но и на быстроту, с какой он признавал и исправлял свои ошибки. И к этому он добавлял упорное терпение, так как ему все время приходилось напоминать участникам своих обменов, что даром ничего не дается и что ему полагается что-то и для себя. Если требовались, например, рабочие руки – собирать апельсины или выдергивать морковь, – это подразумевало «добавку» и для него. Поэтому он нравился людям: он же облегчал их нужды! Он знал все о каждом без малейшего вреда для кого-либо и неизменно доставлял чуть больше того, чем от него требовалось. Приятные грубоватые манеры и доходчивая поэтичность арго в его речи побуждали людей считать его дружелюбным, искренним, а главное – гением приятных неожиданностей.

Семейным человеком Педро по натуре не был. Его супруга, достойная католическая матрона, родила ему шесть дочерей, однако Педро лишь с трудом вспоминал их имена, а дни их рождений вообще не помнил. В семье и в доме появлялось лишь его тело, и то как гость, ибо дух его был всецело предан вышеупомянутой честолюбивой мечте. Впрочем, разглядеть это было непросто, так как он любил проводить время за едой, питьем и разговорами с друзьями и знакомыми. На вопросы о его семье он отвечал: «Император может содержать армию, погреб может содержать винные бочки, остроумец может содержать в уме много шуток, депеша может содержать важное известие, но я лишь с трудом могу содержать шестерых дочерей, и ни одна из них не скажет мне спасибо за то, что я ее отец. Все мои деньги уходят на гребни и нижние юбки. Ну а теперь о грядке с капустой у тебя в огороде. Душу священника, спаси его Господь, ублаготворили бы кочаны с нее для великолепного супа, который по-особому готовит его экономка, и суп – это такое лечебное снадобье, что, как говорится, может излечить зиму и вызвать весну. Ну, так если ты дашь их мне для передачи ему, он будет учить твоего сынка Библии и возносить за вас особые молитвы во время мессы. Но коли ты думаешь, что твои собственные молитвы не хуже и что пастырь, да благословит Небо его доброту и да простит его слабоумие, может возносить за вас молитвы не больше, чем сам Бог, тогда он разок-другой поучит твою дочку игре на церковном органе. Так, значит, я приду к тебе завтра утречком и избавлю тебя от хлопот с кочанами».

Вот так в эпоху неустойчивой экономики, когда корабль того и гляди мог пойти ко дну или урожай погибнуть, Педро ловко обходился без денег, которых не было ни у кого.

Но имелся еще один Педро, о котором никто не догадывался. Отчасти потому, что он даже самому себе никогда полностью не признавался в другой своей честолюбивой мечте. А еще потому, что его семья, друзья и знакомые предпочитали видеть в нем ничтожного услужливого меняльщика и незаботливого мужа, чем кого-то с чаяниями нематериальными и необычными. Ибо Педро хотел стать мэром. Его не беспокоило, что такое упование было безнадежно, – свободного крестьянина, совсем недавно перебравшегося в город, никто не признал бы приемлемым претендентом на такой высокий пост. Как не беспокоило и то, что статус, на который он покушался, был таким неординарным – не стать богатым, не стать знаменитым, не стать могущественным, а стать мэром. Откуда взялась эта честолюбивая мечта? Довольный получатель нескольких банок оливкового масла сказал: «Друг Педро, если бы ты захотел стать мэром, я бы проголосовал за тебя». И, как бывает со случайно оброненными словами, они несли особый смысл, и мысль эта утвердилась в Педро на удивление без каких-либо колебаний. На его взгляд, это казалось естественным завершением усердных трудов на ниве доходных занятий и связей. Эта сторона его жизни редко приносила разочарование, что помогало ему бездумно пренебрегать семьей, игнорировать мессы, которые постоянно заказывала от его имени жена, и оставаться глухим к ядовитым упрекам его шестерых – или семерых? – дочерей.