Анна Майклз - Пути памяти

– Сестра Дафны из Хани прислала письмо, в котором писала: «Посреди пустого распаханного поля кто-то ставил щиты с надписью: "Здесь стоял Канданос", "Здесь стоял Скинес". Это все, что осталось от сел и деревень».

– Мы с Яковом тоже видели надписи с названиями сожженных деревень. По всему Пелопоннесу.

– Говорят, они уничтожили больше тысячи сел.

– Мы были с Яковом в Калаврите. Туристов надо посылать в сожженные города и деревни. Такие у нас теперь исторические достопримечательности. Пусть туристы поглядят на руины наших дней.

– А здесь люди выстаивали долгие очереди, чтоб похоронить своих мертвых. Мусорщики собирали трупы на улицах. Все боялись эпидемии малярии. Мы не раз слышали, как дети пели песню немецких солдат: «Когда звенят цикады, хватай желтую таблетку…»

– «Храмы переполняли пришедшие проститься с покойными».

– Ты хорошо учил Якова, Атос. Помнишь, мой милый, откуда эта строка?

– Из Овидия?

– Отлично. А помнишь, что там дальше сказано? Ну-ка подожди, я сейчас гляну.

Костас раскрыл книгу и прочел вслух:

Воцарилось затянувшееся молчание. Атос скрестил ноги и ударил по столу кулаком так, что тарелки подпрыгнули. Костас в волнении провел рукой по длинным седым волосам и склонился над низким столиком, глядя Атосу прямо в глаза.

– В тот день, когда последний немец ушел из города, улицы запрудила тьма народа, на площади Синтагма было не протолкнуться, звонили в колокола. Потом, в самый разгар торжества коммунисты стали выкрикивать свои лозунги. Клянусь тебе, Атос, толпа стихла. Все как будто мгновенно отрезвели. На следующий день Теотокас сказал: «Сейчас Афинам хватит одной спички, чтоб вспыхнуть, как цистерне с бензином».

– Американские ребята привезли с собой еду и одежду, но коммунисты выкрали контейнеры со складов в Пирее. Как же много тогда глупостей натворили обе стороны! Дай кому-нибудь власть хоть на минуту, он тут же пойдет на преступление.

– Они стали хватать буржуев еще тепленькими, в постелях, и тут же их расстреливали. Стаскивали с демократов обувь и гнали их босыми в горы, пока те не помирали. А ведь всего несколько недель назад андартес с англичанами бок о бок сражались в горах. Теперь в городах они стреляли друг в друга. Как могло случиться, что наши храбрые андартико, взрывавшие мосты, сражавшиеся за свободу в горах, исчезавшие в одном месте, чтобы внезапно появиться в другом, за сотни километров…

– Как иголка с ниткой сквозь ткань.

– На Закинтосе коммунист выдал собственного брата, старика, потому что однажды, лет десять назад, тому случилось поднять тост за короля! Коммунисты – сыновья наши, они все про нас знают так же хорошо, как пути через долины и горные тропы, каждую рощу, каждое ущелье.

– Насилие как малярия.

– Это вирус.

– Мы заразились им от немцев.

…Когда мы с Монсом отправились домой, путь уже окутал туман, моросил мелкий дождь, и шерстяные носки насквозь промокли, ноги стали холодными, как рыба в Немане. Ботинки отяжелели от налипшей грязи. Каждый дом был связан с небесами канатом, сплетенным из дыма. Мы навсегда останемся лучшими друзьями. Мы вместе откроем книжный магазин, а когда будем ходить в кино, хозяйничать там будет мама Монса. В домах наших проведут водопровод, и электричество будет в каждой комнате. Руки у меня замерзли, и спина была холодной, потому что шел дождь, потому что дорога нам предстояла неблизкая, и я потел под пальто. Покосившиеся плетни, разбитые дороги с глубокими колеями, накатанными телегами. Носки, облегавшие голень, затвердели холодным гипсом. Но мы особенно не спешили расходиться по домам. Мы еще долго стояли у калитки дома Монса. Мы станем такими же благочестивыми, как наши отцы. Мы женимся на сестрах Готкин и вместе будем снимать дачу в Ласосне. Мы на лодке выйдем в залив и будем там учить наших жен плавать…

– Двоюродных братьев Дафны – Таноса и Йоргиоса, как и сотни других, тех, кто неплохо жил до войны, – коммунисты согнали на площадь Колонаки.

…У ворот Монса мы, как взрослые, обменялись крепким рукопожатием. Волосы у него под шапкой свалялись и прилипли к голове. Хоть мы промокли до нитки, но еще долго могли бы говорить, если б не настало время обеда. Мы вместе поедем в Криник, в Белосток и даже в Варшаву! Наши первенцы-сыновья родятся в один год! Мы никогда не забудем тех зароков, которые давали друг другу…