Марен Мод - Сальто ангела

— Этот тип просто негодяй! Я ему ничего не сделала. Это вымогательство!

Я готова заплакать. Меня запихивают в какой-то угол, отбирают документы. Они, конечно, поверят ему. А меня засадят за решетку. Здесь столько легавых, и все они воображают себя героями из вестернов. Они вполне могут меня посадить на некоторое время и попользоваться мной разик-другой. Такие вещи проделываются, особенно с травести. Они знают, что те слабаки, не переносят тюрьму и стрижку волос. Или, может, они узнали, что мне покровительствует сам Дипломат, и собираются к нему подобраться через меня. Если так, я покончу с собой. Я совершила необдуманный поступок. И зачем я все это затеяла?

— Марен, ты?

Этот голос… Боже мой, я же знаю этот голос. Я боюсь обернуться. Невозможно! Нереально. Этот голос идет из глубины времен, из моего детства в Руане, из игр на набережной, из университета. С другой планеты…

— Обернись!

Лицом к лицу — как удар. Да, это он, Жан-Ив. Не помню откуда, но я знаю, что в то время как я проходила школу проституции, он окончил школу полицейских, а потом занимался на юридическом факультете.

Он не изменился Открытое широкое лицо, короткие волосы, крепкие плечи, ясные голубые глаза. И эти голубые глаза внимательно разглядывают мои осветленные волосы, слишком резкий макияж, платье с воланами, чулки, мои женские ноги…

— Так это ты. Я все же сомневался.

Если б можно было провалиться сквозь землю, испариться, исчезнуть, как будто бы меня и не было здесь! Что это со мной? Мне стыдно? Чего же мне стыдиться? Он знал меня мальчиком, а теперь я женщина. Он же сам сказал, что сомневался. Только вот он теперь полицейский, у него в руках мои документы, значит, у него в руках сила, а не у меня. В этом, наверное, и стыд. Впрочем, что он тут делает в такое время, в час, когда со всего квартала собирают проституток и бродяг? Он ведь столько учился, он должен быть теперь суперполицейским, а не заниматься простыми проститутками. И почему у него мое удостоверение личности? Все это быстро пронеслось в моей голове, но он сказал так, как будто меня услышал:

— Это случайность. Я здесь редко бываю, но сегодня мне понадобилось одно досье. Вдруг я услышал этого типа, который поднял шум, бросил взгляд на бумаги и увидел твое имя. Если бы не имя…

— Ты бы меня не узнал?

— Конечно нет. У тебя неприятности?

— У меня никогда не было неприятностей с клиентами. Но этот полицейский — вымогатель. Ты, наверное, знаешь, что полицейские тоже бывают сутенерами.

— Начальник не очень-то ему поверил, будет проверять. Его отстранят от работы на какое-то время, потом все уладится.

— Уладится? То есть его направят в другое место, и это опять повторится. А если я подам жалобу?

Жан-Ив, мой старый приятель, тебе жаль меня, я это вижу, я это чувствую всем своим существом. Тебе меня жаль. А впрочем, почему бы и нет? Пусть меня пожалеют…

— Я хочу выбраться из всего этого, Жан-Ив, но я не могу.

— Рассказывай.

И я рассказала ему многое. Я вспомнила руанский порт и мои девичьи мечты. Экзамены в университете, Монмартр, Булонский лес, подвал, Елисейские поля. Рассказала, что попала в лапы к одному типу, он меня крепко держит, но я не могу сказать, кто он и чем занимается. Особенно полицейскому, — это верная смерть.

— Я скоро собираюсь в Англию. Надеюсь заработать достаточно, чтобы выбраться из этой клоаки. Мне страшно, Жан-Ив, и мне все хуже и хуже. У меня нет друзей, мне некому довериться.

— А твой отец?

— Он до конца дней своих обречен на больницу.

— А мать?

— С большим трудом, но она принимает меня такой, какая я есть. Я редко ее вижу.

Он хотел бы мне помочь. Я вижу, что ему не по себе от того, что он оставляет меня вот так, на панели перед полицейским участком. Но это не его епархия. Он не занимается проститутками, сутенерами. Но он понял, что я боюсь, и обещает помочь.

— У меня есть один приятель в Министерстве внутренних дел. Он может дать тебе дельный совет. В полицейском управлении слишком много интриг.

— Но я не буду никого закладывать, Жан-Ив. Я не доносчица.

Он с удивлением смотрит на меня. Его удивляет не фраза, а то, что я говорю о себе в женском роде. Но он все же улыбается:

— Не в этом дело. Дело в дружбе. После факультета я часто думал о тебе. Думал, что с тобой стало. Помнишь, было время когда мы столько смеялись вместе? Не волнуйся. Я устрою тебе встречу с моим другом. Его зовут Филипп. Это блестящий человек, способный, энергичный, он лучше меня знает ваши проблемы. Он может что-нибудь сделать, особенно что касается смены документов, это же для тебя главное, не так ли?