Марен Мод - Сальто ангела

— Не посылай деньги во Францию. Даже если тебе будут угрожать. Это единственный способ выбраться.

— Я знаю, но очень боюсь.

— Потому что ты слабая и легко поддаешься влиянию. Крепись, стисни зубы. Там тебя сутенеры не достанут. Если ты выстоишь или если найдешь кого-то, кто тебя увезет…

Если, если… Этими «если» проститутки мостят дорогу в свое будущее и питают свои мечты. Что со мной случилось? Почему я растеряла вдруг все надежды? А как же судьба красотки тетушки Марии? Ведь у меня будет другое имя. Наверное, именно поэтому: я хочу иметь свое имя, а не чужое. Я хочу быть Мод Марен и получить документы на это имя. Но именно в этом мне отказывают.

16 декабря 1975 года кассационный суд вынес свой приговор: «В соответствии с законом о гражданском состоянии, в соблюдении которого заинтересовано все общество, запрещается учитывать физические трансформации тела для изменения гражданского состояния личности», и т. д.

Суд приговаривает меня к пожизненной проституции.

Значит, да здравствует Англия! Там, по крайней мере, не устраивают облав. Проституция официально разрешена, с условием, что она не выходит на улицу. Работают в домах с вывеской, принимают клиентов, обслуживая их как на конвейере. Говоря словами одной моей приятельницы, «насколько выдержит твоя штучка». Вот такая-то жизнь, месье комиссар. Спасибо за «утешительную» беседу. Я бы с удовольствием в вас влюбилась, если бы это было возможно. Но вам это ни к чему. Обещаю, что позвоню, если уж будет очень страшно.

— И не пей много.

— Хорошо.

Он прав. Что я хочу утопить в виски, кроме себя, конечно? Ничего. А так как я сама ничто…

Аэропорт Хитроу. Второй терминал. Сьюзи ждет меня. Сьюзи — бывшая проститутка. За ее спиной годы работы во Франции, потом она перебралась в Лондон. Теперь снимает квартиры для проституток, с согласия «покровителей», конечно. Деловая женщина, вся в драгоценностях, уверенная в себе, застрахованная от многих неприятностей, но не от всех.

— Тебе достается одна из лучших квартир в Лондоне. Я ее сдавала англичанкам, но эти лентяйки ни на что не годятся. Но ты быстро вернешь клиентуру. Француженки здесь котируются.

Я вхожу в роскошную двухуровневую квартиру. Она расположена на третьем этаже дома на торговой улице Мейфер. Огромная, эффектная, в стиле безумных петербургских ночей. Очень чистая спальня, стены в зеркалах, в гостиной красивый низкий диван, приглушенный свет, есть и две удобные комнаты, похожие на залы ожидания. Лучше, чем в приемной у стоматолога. Внизу кнопка звонка со световым сигналом. Это моя вывеска, отличительный знак английских Happy Hookers.

Сьюзи говорит, что квартира стоит сто пятьдесят фунтов в неделю и двенадцать фунтов — горничная. Горничная должна быть обязательно. Она живет в этой же квартире и встречает клиентов. С каждого клиента — семь фунтов, работать надо с двенадцати часов дня до двух часов ночи. В стенном шкафу есть все необходимое для мазохистов.

Сьюзи уходит, и я знакомлюсь с Маргаритой. Ей лет семьдесят, она француженка, опытная горничная, знает свое дело.

— Мод — это слишком по-английски. Лучше назовитесь Мадлен.

К моему удивлению, есть еще одна горничная, на этот раз англичанка. И это тоже обязательно. Таков закон. Англия готова терпеть иностранных проституток, но рабочую силу для мытья окон в квартире надо нанимать из местных. Быстро дается объявление, оно появляется в отведенных для этого местах: «Бывшая французская топ-модель ищет работу… Телефон…»

В первый день — десять посетителей, около ста фунтов. Тяжело снова входить в ритм и ублажать клиентов.

На второй день их было двенадцать, потом пятнадцать… Зарабатываю от восьмидесяти до ста сорока фунтов в день. Ничего не посылаю Дипломату, ничего не говорю Сьюзи. Как канатоходец, впервые пытаюсь сохранять равновесие на одной ноге.

Телефон зазвонил. Маргарита сняла трубку и протянула мне ее так, как будто она сейчас взорвется в ее руке. Дипломат не кричит, но это еще хуже. Он серьезно угрожает.

— Я жду денег.

— Послушай, я сняла квартиру, которая ничего не приносит. Сьюзи может тебе это подтвердить. Дай мне время. Здесь нелегко работать.

— Ты хотела быть женщиной, и ты ею стала. Теперь — у тебя каникулы? Я жду денег.

— У меня их нет.

— Это ты говоришь. Я же тебе говорю, что нужны деньги. И срочно.

— Но почему?

— Увидишь.

И он повесил трубку. Это «увидишь» мне очень не нравится, оно звучит угрожающе.

Старая Маргарита за пятьдесят лет такой работы не в первый раз слышит подобные угрозы, но не может к ним привыкнуть. Она проводит тряпкой по телефону, как будто стирает с него грязь после разговора: