Марен Мод - Сальто ангела

— Хорошо, согласна, ты можешь приходить сюда, но после одиннадцати часов. Мы работаем, пока здесь дневная бригада полицейских.

— Спасибо, я приду ночью. Ты очень симпатичная. Я приду ночью.

— Боже, солнце все-таки должно светить всем. Но только не приводи сюда травести, иначе мы тебя прогоним.

— Я к ним не хожу, я работаю одна.

Пользуясь этим первым благожелательным контактом, я стараюсь побольше узнать о полицейских.

По словам моей новой знакомой, надо быть очень осторожными в одиннадцать тридцать, в момент смены бригад. Потом уж как повезет. Они ловят в основном в районе улиц Фезандери или Экзельманс. Она мне рассказывает об одном из них — настоящей сволочи — отпетом развратнике.

— Ты правда одна?

— Да.

— Это очень опасно. И потом, ты знаешь, то, что ты новенькая, это бросается в глаза так же, как нос на лице.

— Неужели?

— Ты очень неуверенно держишься. Будь осторожна. Следи внимательно за теми, кто к тебе подходит. Старайся быть незаметной, скромной, не затягивай разговор. Я тебя, конечно, еще увижу. Когда я заработаю сколько положено, я останусь ненадолго после одиннадцати часов. Привет.

И она убегает на противоположную сторону. В тот вечер мне повезло с клиентом, поскольку он предпочел укрыться в гостинице. Это более гигиенично, я очень чистоплотна. Что касается пороков клиентов, то они одинаковы, будь то владелец маленькой машины в две лошадиные силы или «ягуара».

Следующая ночь — новый страх и новый опыт. Разница между Булонским лесом и Елисейскими полями только в комфорте.

Дом свиданий, куда ведет меня мой клиент, находится на авеню Фош. Комната стоит столько же, сколько и я. Атмосфера русская, можно подумать, что мы в Санкт-Петербурге.

Первый промах. Однажды вечером, когда я отправилась на Елисейские поля, рассчитывая не вернуться с пустыми карманами в мою бедную квартирку, я не заметила полицейской машины. Подобно черной акуле, выслеживающей добычу, она останавливается, и двое полицейских с насмешкой обращаются ко мне:

— Мадам, карета подана.

Вновь я пытаюсь найти обычный выход.

— Травести, Жан Марен, студент, трудно поверить. Новенькая, что ли?

— Нет, месье полицейский, я не из этого квартала, я просто возвращалась к себе.

— Пешком?

— Да, чтобы сэкономить на такси.

— Такси — это мы… Ладно, где ты обычно работаешь?

— Немного в Булонском лесу и немного на бульваре Сен-Жермен. Елисейские поля — это не для меня, я недостаточно хорошо одета. Здесь слишком роскошно.

— Ничего, привыкнешь.

Они перестают интересоваться мною и подсчитывают количество приводов. Сорок пять за один вечер. Неплохо для бригады. Охотники за премиями. На моих глазах попадается новая жертва. Юная девушка, несовершеннолетняя. Пожилой богатый мужчина в красивой машине. Он протестует, она тоже. Начальник полиции находит выход из ситуации, вызвав по радио полицейский автобус.

— У нас гомосексуалист и несовершеннолетняя. И конечно, она будет говорить, что знакома с министром и что ее отец всем покажет.

Подвалы Гран-Пале. Полицейские повсюду. Эта территория подчиняется самому строгому комиссариату Парижа, его все боятся.

Я вхожу в маленькую дверь, иду по узкому коридору, в конце — огромная клетка, освещенная, как аквариум. Внутри полно девчонок. Дежурные полицейские приносят дополнительные скамейки. Стеклянная тюрьма, заполненная телами, табачным дымом, и в воздухе ощущается нервозность.

Маленькой несовершеннолетней, утверждающей, что знает какого-то министра, там нет. У меня обыскивают сумку, рассматривают все мелкие вещи, расставляют их на столе и потом возвращают, говоря:

— Входи сюда.

Через стекло десятки пар глаз следят за мной. Меня вталкивают внутрь, и я начинаю задыхаться. Необходимо что-то сказать этим нетерпеливо ожидающим волчицам. Я говорю «здрасьте», но никто не отвечает. Я нахожу местечко на скамейке возле стеклянной стенки. Я просто задыхаюсь. Над головой четыре огромные лампы. Настоящие софиты. Они освещают этот странный курятник, нагревая его.

К двум часам ночи женщины устали и становятся агрессивными. Однако есть девушки, которым я завидую. Они из отеля «Георг V», с площади Этуалъ и с улицы Пресбур. Они ездят в машинах, в «мерседесах» или «БМВ» своих сутенеров… Я слышу, как они жалеют о потерянной ночи.

Они также говорят о начальнике, который их забрал. По их словам, это жестокий женоненавистник, он терпеть не может женщин, после того как одна обманула и бросила его. Я считаю своих товарок по несчастью. Сорок пять плюс я. Они чувствуют себя неплохо, поскольку уже привыкли. Это парижские сливки. Напрасно я стараюсь казаться маленькой. Я выше всех.