Марен Мод - Сальто ангела

Собака, скалясь, позволила мне выйти. Я попытаюсь обратиться с жалобой к вышестоящему начальству, но никто не находит странным, что, принимая посетителя, налоговый инспектор закрывает на ключ ящик стола, а его самого охраняет огромная сторожевая собака. Меня могут долго преследовать угрозами судебного разбирательства.

Мне действительно придется доказывать «реальность включения в общественную жизнь». Возможно, я попрошу помощи у дам в зеленых шляпках. Моего диплома недостаточно и для того, чтобы записаться в адвокатуру в качестве стажера. Для этого мне нужны два поручителя.

Чиновник вежливо и равнодушно слушает, как я рассказываю о своей болезни, пытаясь объяснить, почему в тридцать четыре года у меня нет профессионального стажа и в моей анкете непонятный пробел. Он не видит причин, чтобы не принять меня, но считает, что мне самой следует позаботиться о добрых душах, которые окажут мне протекцию.

— В данный момент стажировка невозможна, нам никто не требуется. Возвращайтесь в сентябре, позвоните через полгода. У меня нет средств, чтобы платить ни за что тридцатичетырехлетней женщине.

— А вы действительно хотите остаться в адвокатуре? Может быть, вам обратиться в страховые компании?

А потом самое забавное:

— Позвоните от моего имени в профсоюзную конфедерацию адвокатов и, если там не помогут, сообщите мне.

…Пусть воскресший Господь, победивший все силы зла, поможет вам вернуться в мир вашей профессии, где вы могли бы блистать. Аллилуйя.

Действительно, Аллилуйя. Я сражалась, умоляла, писала, звонила, часами ожидала в бесконечных кабинетах, чтобы получить двух необходимых поручителей, не имеющих отношения к адвокатуре. Наконец я произнесла клятву, что никогда не нарушу принципов честности, законов и общественной морали…

Я позвонила своей бывшей подруге по панели, чтобы вместе с ней порадоваться победе и чтобы доказать ей, что можно вырваться из порочного круга. Но, оказывается, нет. У меня даже такое ощущение, что я вернулась на двадцать лет назад. Убогое жилье, матрас на полу, книжки по юридическому праву и невозможность добиться стажировки. А где же они, эти адвокаты, проповедующие реинтеграцию проституток?

А что, если мне попробовать управлять ночным баром?

Один мой прежний коллега принимает меня у себя дома, лежа абсолютно голым в постели. Я слишком высокого роста, у меня грубоватый голос, я не сумею вести дела в его кабинете, но вот в его кровати — да.

Год проходит в скитаниях по различным инстанциям. Иногда на меня нападает желание вернуться на панель, чтобы вести более достойную жизнь. Не правда ли, парадоксально? Все зависит от того, как понимать человеческое достоинство. Жить на пособие, тянуть деньги из матери, отметить тридцатипятилетие, созерцая свою фотографию в мантии, участвовать в выпуске газеты и в работе ассоциации по защите проституток, бороться за их права — все это хорошо, но что дальше?

После пятнадцати месяцев поисков и ожиданий я наконец нахожу место стажера взамен ушедшей беременной женщины. Маленький кабинет, неполный рабочий день и две тысячи франков в месяц и только позже — при полном рабочем дне три тысячи пятьсот франков в месяц. Я теперь из армии низкооплачиваемых. Мне выделили кусочек стола, потеснив двух секретарш.

Мое первое задание: снять печати с квартиры проститутки, убитой клиентом. Это был ее постоянный клиент, он нанес ей четырнадцать ударов ножом и скрылся. В маленькой квартирке с убитой жила ее подруга, и теперь она оказалась на улице. Мне поручено помочь ей хотя бы забрать ее вещи. Мне она кажется знакомой, ее лицо напоминает мне об улице Понтье и о Елисейских полях. Это мое бывшее «я».

Кровать запачкана кровью. Плачущая девушка, подруга убитой, собирает свои вещи под присмотром полицейского. Я слушаю такую привычную для меня и вместе с тем страшную историю.

— Она его хорошо знала, того типа. Это был постоянный клиент. Я видела, как он поднялся к ней. Она даже закрыла свою собаку в кухне, немецкую овчарку, потому что не боялась его.

Проститутки обычно запирают своих собак, когда принимают клиентов.

Мелкие дела, небольшие досье, работа над которыми не приносит мне ни славы, ни радости, ни денег. Моя единственная удача — доклад на восьми страницах, эмоциональный, но точный. Это важное добавление к закону о сутенерстве. Я настаивала на освобождении проституток от наказания за нарушения, предусмотренные статьями 334 и 335 Уголовного кодекса. Другими словами, я требовала, чтобы их не обвиняли в сутенерстве, когда они живут вместе в одной квартире, пользуются одной и той же машиной или одной и той же комнатой в гостинице.