Андрей Рубанов - Жизнь удалась

Компаньон Матвея теперь продавал не вино, а наличные деньги. Разница в стоимости бумажных купюр и безналичных средств, виртуально обращающихся в банковской системе, доходила до пятнадцати процентов. Знайка торжествовал.

– Продавай, – твердил он Матвею. – Продавай как можно больше. Только – за кэш.

– Не могу. Не берут.

– Снижай цену. У меня есть люди – они готовы брать любые суммы.

С одной стороны, Матвею нравилось то, что происходит. По крайней мере, фирма стала больше зарабатывать. С другой стороны, операции, с таким блеском проворачиваемые лохматым компаньоном, считались незаконными. Обмен одного вида денег на другой могли производить только банки. Государство выдавало им специальную лицензию и зорко следило, чтобы банкиры не слишком озоровали; если все граждане страны вдруг перейдут на расчеты звонкой монетой – как их тогда контролировать? Как собирать налоги?

Но Знайка плевать хотел на государство. Он ураганил со страшной силой. За огромную сумму приобрел машину для пересчета купюр и заставил Матвея установить на окна решетки толщиной в черенок лопаты. Решетки понравились Матвею, и он вошел во вкус. Появилась видеокамера над входом и сигнализация. На почве уважения к охранным системам друзья вроде бы сошлись еще ближе, но во всем остальном их тащило в разные стороны. Матвей считал своего товарища выжигой. Матвей купил себе музыкальный центр и полную коллекцию альбомов «Пинк Флойд» – Знайка (бывший музыкант, гитарист, рокер) изумил тем, что устроил скандал за разбазаривание общих капиталов. Матвей ежевечерне прихватывал домой бутылочку хорошего бургундского – Знайка употреблял только зеленый чай. Матвей сходил в казино и приобрел абонемент в бассейн – Знайка взял за моду приходить в синей спецовке то ли плотника, то ли электрика, со множеством карманов, и фланировал по складу, принимаемый покупателями за грузчика, а никак не за хозяина дела. Матвей уезжал домой в семь часов вечера – Знайка в десять. Матвей в меру сил и возможностей наслаждался, почитывал глянцевую периодику, научился пользоваться пилочкой для ногтей, раз в неделю посещал массажный салон и приценивался к турам в Египет – Знайка все свободное время проводил над своей записной книжкой, условными значками заносил туда цифры расходов и доходов.

Им оставалось сделать последний шаг, отделяющий молодых людей родом из позднего застоя от настоящих буржуинов: нанять рабочую силу.

Они до сих пор работали вдвоем. Сами ворочали коробки с вином. Правда, когда приходила очередная фура, нанимали для разгрузки банду алкоголиков из близлежащих домов. В другие дни чередовались: если один отправлялся на разговор с ресторатором, то второй оставался сидеть на телефоне. Теперь сидеть на телефоне по семь часов в день им надоело. Работать должны клерки, исполнители, сказал Знайка. А наша задача – руководить и организовывать.

Матвей по недомыслию решил было искать исполнителей среди своих знакомых, но его товарищ обозвал его лохом. Брать будем только со стороны и только по объявлению, заявил он. Постороннего человека легче строить. Взяли грузчика-кладовщика, обремененного семьей взрослого мужчину, впрочем, жилистого и бойкого, судя по речам и манерам – не жлоба, вдобавок непьющего, что и требовалось от сотрудника, в чьем ведении находилось хранилище алкоголя на сумму в двадцать пять тысяч долларов. Затем посадили в офис секретаршу. При отборе кандидатур на эту, как считают обыватели, двусмысленную должность Матвей опять проявил наивность. Он предполагал, что готовить ему кофе станет что-то длинноногое и большеглазое. Знайка же огорошил его тем, что нанял сорокапятилетнюю женщину весом, на глаз, больше восьмидесяти кило. И тут же загрузил ее работой; боссы по-прежнему варили себе кофе сами.

Сначала Матвей робел отдавать приказы и распоряжения. Он никогда в жизни никому не приказывал. Однако удивительно быстро привык и вскоре с удовольствием забыл, в каком именно углу склада стоит красное или белое, в каком именно блокноте записан тот или иной телефонный номер, в какой папке подшита та или иная накладная.

Кроме того, он никогда не руководил. Он всегда думал, что это легко. Ты сказал – и тебе все быстро сделали. В точности, как если бы делал ты сам. Оказалось, что очень часто проще и быстрее сделать самому, чем научить другого, доверить ему, проконтролировать и добиться приемлемого результата.

К концу года Знайка изменился. Уволил секретаршу за нерасторопность. Нанял другую – такую же взрослую женщину, однако гораздо более ловкую. Потом они сменили поставщика. Теперь между оплатой денег и прибытием машины с товаром проходило не два месяца, а три недели. Французский алкоголь как продукт перестал интересовать Знайку. Он ходил в растоптанных ботинках и штанах с лоснящимся задом. Раньше с его согласия Матвей пробовал заказывать кроме вина что-то более экзотическое – десяток коробок абсента или какого-нибудь бенедиктина, на пробу, вдруг пойдет, – теперь партнер сквозь зубы настаивал на том, чтобы брать только самое дешевое пойло и продавать как можно быстрее, желательно сразу с колес, с минимальной наценкой. Лишь бы выручить наличные. Рестораторы, как это всегда и везде принято, не спешили рассчитываться за поставленное вино – Знайка требовал от Матвея, чтоб тот ругался и скандалил, и однажды натравил сидевшего без дела Соловья на одного из таких рестораторов; Соловей работу провалил, ресторатор его не испугался и написал заявление куда следует; завели уголовное дело, пришлось откупаться. Но по финансам фирмы это не сильно ударило, поскольку в декабре опять сорвали куш.