Артур Япин - Сон льва

Максим уходит, чтобы больше не ранить себя. Он дает себе обещание помогать Гале всегда, когда бы она в нем ни нуждалась, но от нее он не ждет больше ничего.

Чего нельзя сказать о Джанни. Он много на нее поставил. И в эти выходные она заплатит за его долги. Она обещала ему в дамской комнате «Ла Чезарины», чтобы от него отделаться:

— Как только Снапораз уедет.

Он встал сзади нее и так сильно схватил ее за лицо, что невозможно было понять, что она говорит. Он заставил ее повторить еще раз.

— Как только он будет в Америке, я сделаю, что ты хочешь.

Она была готова пообещать все, что угодно, лишь бы он исчез и не рассказал ничего Снапоразу.

— Еще один раз я поеду на Сицилию, только один раз, черт бы тебя побрал!

После этих слов она впилась зубами в его руку и наступила своими высокими каблуками ему на ноги, и он ее отпустил. Она тяжело дышала, как дикий зверь, нагнувшись над раковиной.

— Только один раз — и мы в расчете!

Сегодня вечером он неожиданно приходит к ней. Гала сидит на террасе и слушает музыку, доносящуюся из театра. Идет «Девушка с Запада». [258] «Девушка с Запада» (La Fanciulla del West, итал.) — опера Джаккомо Пуччини. Она не знает содержания оперы Пуччини, и слова почти не слышны, но наслаждается страстью на верхних нотах, которые так мощно разносятся в пустом дворе, что стеклышки витража вибрируют вместе с ними.

Из-за музыки она не сразу слышит посторонние звуки. Кто-то ковыряется в замке входной двери. На секунду ей кажется, что это Снапораз, хотя она знает, что тот на другом конце света. В следующую секунду перед ней уже стоит Джанни.

Галу захлестывает волна паники, но она справляется с ней. Она знала, что он будет контролировать, как она сдержит свое слово, но не предполагала, что он знает ее адрес, и, тем более, что у него есть ключ.

Желая оставить выбор за собой, она собирается пойти в комнату собрать чемодан.

— Это подождет, — говорит Джанни и заталкивает ее обратно на террасу.

Она отступает, пока не оказывается прижатой спиной к окну. Джанни целует ее в шею. Гала задыхается. Он целует ее в губы. Задирает платье и опускает трусики.

Хватает ее за кисти рук и прижимает своими мускулистыми руками к огромному витражу. Завтра он ее доставит, а сейчас сам проверит товар.

Цветные стеклышки прогибаются под тяжестью тел. Одно бьется. Гала чувствует осколки. Они падают на ее обнаженное плечо мелкие как кристаллики сахара.

Гала смотрит не на насилующего ее мужчину, а ввысь. Невзирая на городские огни, ярко сияют звезды.

Неподалеку, на Ара Коэли, [261] Базилика «Санта-Мария-ин-Ара-Коэли». их видит Максим. Длинная дорога из звезд тянется от Джаниколо [262] Джаниколо (итал. Gianicolo) — название одного из римских холмов. до Авентина. Максим смотрит на них, лежа на спине. Становится холодно.

Максим спускается по лестнице и идет домой. Проходит Ларго Аргентина. [263] Ларго-ди-Торре-Аргентина (итал. Largo di Torre Argentina) — площадь в Риме. Минует театр и сворачивает на Галину улицу. Размышляет, не чувствует ли Гала себя страшно одиноко, пока Снапораз в США. Но потом поступает так, как еще совсем недавно считал бы невозможным, проходит мимо, не заходя к ней.

Он ложится спать уже во втором часу ночи. Только он заснул, как его будит Джеппи в ночной рубашке и говорит, что ему звонят.

— Почему еще не спишь? грохочет из трубки голос Сангалло. — Иди немедленно спать, произошло что-то исключительное. Завтра я буду у тебя еще до восхода солнца.

Я всегда забываю, как мне не нравится жить в Лос — Анджелесе. Город мне кажется бесконечным пляжем, а его жители — в вечном отпуске. Как далеко ни уйдешь от океана, везде гуляют люди в шортах и шлепанцах, с газеткой под мышкой. Загорелые и мускулистые, они фланируют по набережным, как мои друзья, которые, чтобы произвести впечатление на класс австрийских школьниц, фланировали по морскому бульвару в Римини.

Мы приезжаем рано утром, нас уже ожидает лимузин — модель, похоже, для ходоков на ходулях. Окна с затемненными стеклами, но мы опускаем их, чтобы впустить аромат жасмина и жимолости, цветущих повсюду. Джельсомина ищет мою руку на кожаном сиденье. И щиплет ее. Я знаю, что она старается не выдать сюрприз, приготовленный для меня, потому что каждый раз, когда я на нее смотрю, она начинает фыркать, прячет лицо в воротнике пиджака и продолжает хихикать. Как я уже привык за пятьдесят лет, я делаю вид, что ничего не замечаю. И как всегда, она делает вид, что верит в это.