Владислав Егоров - Пасхальные яйца

Из овощного вышла, вспомнила, что на троллейбусном кругу базарчик стихийный образовался. Больше там бананами да другими заграничными фруктами торгуют, но, видела она, и наши овощи тоже лежат, безусловно, цены дороже магазинных, но раз уж нацелилась на этот борщ, придется раскошелиться немножко. На кругу с лотков только молодой капустой торговали, она уж расстроилась совсем да вдруг углядела, что за крайним киоском женщина ее возраста, то есть такая же старуха, на деревянном тарном ящике овощи вроде раскладывает — морковь, чеснок, лук репчатый, и капуста у нее найдется? И точно: когда уж подходила к ней, вытащила та из кошелки кочешок, беленький, аккуратный и размером маленький, для нее в самый раз. По всему видно, не со своего огорода продукция, а купленная в магазине, но женщина потрудилась, морковку чистенько перемыла, у капусты гнильцу на листочках срезала, так что не спекулянтский у нее барыш, не то что у тех, кто водкой у метро торгует. И цену за капусту назначила она божескую и за покупку поблагодарила с поклоном. Дома денежки оставшиеся пересчитала, сама себя пожурила: «Ой, покутила, Тамара Петровна!» Но расстраиваться особенно не стала — все покупки нужные, а до пенсии каких-нибудь пять дней осталось, проживем! А борщок завтра должен получиться на славу. Может, Марью Александровну на него специально пригласить?

После обеда, только посуду перемыла, хотела присесть, кроссворд поотгадывать — звонок в дверь. Думал: Марья Александровна, не спросила даже «кто там?», а оказалось девица какая-то размалеванная, у блузочки вырез чуть ли не до пупка, груди почти целиком наружу, а юбчонка еле-еле срамоту прикрывает. «Вы — Тамара Петровна?» — спрашивает. — Я от Вики». У нее аж сердце зашлось от радости. За полтора года всего два письмеца коротких да три открыточки — новогоднюю, к женскому дню и ко дню рождения — получила от внучки. А тут живой человек, конечно, подробней засвидетельствует, как Викочка устроилась, ладно ли с работой, собирается ли бабушку навестить, а, может, и насовсем возвернется.

Только девица, Мариной она назвалась, к душевному обстоятельному разговору склонности не проявила. Я, говорит, сама из Тамбова и вечером уже уезжаю, а мне еще в три адреса надо. А Вика ваша в полном порядке, мы с ней вдвоем квартиру снимаем, купили машину, пока одну на двоих. Насчет фотомоделей, вы говорите, так нас обманули, работаем в ночном клубе, и не в Париже, как мы думали, а в Марселе. Но это город большой, веселый, вроде нашей Одессы, и русских часто можно встретить — туристов или моряков.

Расстроила ее эта Марина своим рассказом немножко, обманула, значит, девушек рекламная газетка, а потом успокоила себя: в ночном клубе тоже, наверно, интересно работать. Вот недавно по телевизору какой-то наш ночной клуб показывали, так там и артисты знаменитые, и писатели, и даже помощник президента. Как знать, может, и Викочке удача выпадет, познакомится с каким-нибудь известным французом. Высказала свое соображение Марине, та только хихикнула. Потом посерьезнела и сказала, что у Вики уже есть «лямур», то есть по-нашему ухажер, в сумочке с подарками, что она передает, должна быть их фотография.

На фото внучка удачно получилась: красивая, улыбается, платьице по фигурке и вполне скромное, туфли-лодочки на ногах. А мужчина, что за плечико ее обнимает, смотрит серьезно. Ростом, пожалуй, чуть ниже Вики, лицо круглое, смуглое, усы черные ниточкой. Поинтересовалась, как зовут его. Оказалось, Ахмедом. «Ой, он что, тоже из наших, из чучмеков?» — вырвалось невольно. Марина прям зашлась от смеха: «Ну, вы, бабуля, рассмешили меня. Во Фракции чучмеков нет, а Ахмед родом из Алжира, потому и смуглый. А мужчина он серьезный, владелец бистро, то есть кафе, где быстро обслуживают».

Да, еще о многом хотелось расспросить Викину подружку, но та от чая категорически отказалась, повторила: «все у Вики нормально, не волнуйтесь», на прощанье на французский манер «адью» сказала и побежала, только каблучки по ступенькам застучали, будто на барабане дробь отбивают.

Подарков внучка целую кучу ей прислала, а по делу лишь часики ей сгодятся да кофточка одна, шерстяная, бежевого цвета, остальные три больно пестрые, и шарфики разноцветные ей ни к чему и уж совсем не для ее возраста майки с короткими рукавами и с надписями на спине. А что там написано, может, озорство какое? Подумала было: «Ой, глупенькая у меня внучка», а когда на самом днище сумки открытку обнаружила и прочитала ее, то признала, что это ее старые мозги плохо соображают. «Дорогая бабулечка! — написала Вика своим аккуратным крупным почерком. — Маринке, которая к тебе придет, совершенно неожиданно представился случай слетать в Россию. Поэтому посылку, собирала в страшной спешке. Многое тебе не подойдет, но вещи можно продать за приличную цену, они практически неношеные, а на французские ярлыки у вас, я знаю, клюет молодежь. У меня все окей! Подробности расскажет Маринка. Может, и мне удастся выбраться на недельку в Москву, но это только на Рождество. Жди! Привет всем родным и знакомым. Крепко целую. Вика».