Айрис Мердок - Книга и братство

Литературные встречи, устраиваемые два-три раза в году и изначально длившиеся неделю, а сейчас обыкновенно три дня, когда-то замышлялись с целью заполнить университетские каникулы и никогда не приходились на время летних путешествий и рождественских праздников, когда другие обязательства могли помешать собраться им всем вместе. Роуз проводила Рождество всегда в доме йоркширских родственников, Рива и Лауры Кертленд, родителей Невилла и Джиллиан. Она чувствовала себя обязанной поддерживать этот обычай, поскольку это был единственный способ регулярно видеть оставшихся членов семейства, хотя бывало, что наезжала к ним и в другое время. Роуз не очень ладила с Лаурой Кертленд, довольно сварливой malade imaginaire [68] Мнимый больной (фр.). ; и поскольку Рив все больше превращался в затворника, а Лаура (по мнению Роуз) в исполненного жалостью к себе инвалида, они редко приезжали в Лондон. Роуз, которая всегда предполагала, что родственники считали ее «странной», а теперь чувствовала, что они видят в ней эксцентричную увядающую старую деву и жалеют ее; но, приезжая к ним, получала большое удовольствие от рождественских праздников и тепло относилась к кузине и ее мужу за то, что они всегда знали, когда оставить ее одну. Невилл и Джиллиан, уже большие и учившиеся в университете, Джиллиан в Лидсе, а Невилл в Сент-Эндрюсе, говорили о квартире в Лондоне; значит, они будут чаще появляться в ее жизни, рассчитывая, что их пригласят в Боярс, может, даже позволят пользоваться домом, и вообще опекая ее с простодушной надменностью юности. Роуз тревожило то, насколько эта перспектива угнетала ее; она не привыкла отделять себя от молодежи, и ей нравилась эта жизнерадостная парочка. Джерард всегда проводил Рождество с отцом, сестрой и Гидеоном, а до последнего времени и с Леонардом в бристольском доме, и никогда не шло речи о том, чтобы Роуз присоединилась к празднику в их семейном кругу. Джин и Дункан, избегавшие английских празднеств, обычно скрывались во Франции. Вайолет и Тамар, отклоняя все приглашения, отмечали Рождество вдвоем, «тихо», как они говорили, и «тоскливо», как полагали другие. На этот год еще не было четких планов; но поскольку Мэтью умер, а Пат и Гидеон были неведомо где, Джерард задумал, что троица, плюс Леонард, если соизволит появиться, отметит праздники в Ноттинг-Хилле. Без сомнения, пригласит, по крайней мере встретить Рождество, Дункана и, разумеется, Дженкина. Как Дженкин проводил Рождество, было тайной. Роуз думала, что он ходил «помогать» благотворителям в кварталы Ист-Энда, а потом напивался со своими друзьями, школьными учителями. Он никогда никому не рассказывал, чем занимался в те дни, даже Джерарду. Роуз тоже хотелось бы быть в это время в Лондоне, но она не могла, предварительно не уведомив Джерарда и без сигнала от него, «разочаровывать», если это подходящее слово, своих достойных родственников.

Роуз отвернулась от окна и завораживающе медленно падавшего снега и взглянула на свою красивую спальню, такую холодную и светлую сейчас от рассеянного сияния снега, почти не изменившуюся с того времени, когда ее занимали родители, а она спала в наверху, в башенке. Роуз теперь не так часто приезжала в Бояре; она теряла связь с домом. Аннушка чувствовала это, как чувствовал и дом. С недавних пор она впервые стала испытывать страх по ночам, пугала не тишина снаружи, но молчание самого дома. Она начала задумываться о будущем. Если бы только у нее был кто-нибудь по-настоящему близкий, кому можно было бы оставить Бояре. Если оставить Джерарду, он забросит его или вернет обратно ее семье, если Дженкину — да, интересно, как поступил бы Дженкин, наверно, продал бы, чтобы помочь беднякам. Дункану оставлять бесполезно, Джин, богатой, как Крез, и бездетной, тоже. И Тамар, которая выйдет замуж наверняка как-нибудь ужасно. Хотя почему бы не Тамар? Как разозлятся Невилл и Джиллиан! Тамар будет испытывать чувство вины и передаст его кому-нибудь, он станет бременем для нее и не принесет ей удачи. Как ужасно, что они все бездетны. Но предположим, что у Тамар будет сын… Что за глупые, даже жалкие мысли, ограниченные, ничтожные, столь далекие от тех, что были у них в те счастливые, свободные и блаженные, как казалось, дни, когда Синклер учился в Оксфорде и Джерард, Дженкин, Дункан, Робин и Маркус, которого она теперь помнит так смутно, приезжали в этот дом и по-настоящему работали и спорили о разных вещах. Это было перед замужеством Джин, и Роуз была единственной свободной девчонкой. А все из-за Синклера, если бы он только не погиб… Но это были кошмары, бег мыслей по замкнутому кругу, когда Синклер неизменно представлялся ей счастливчиком, везунчиком. Он тоже мог неудачно жениться, бросить учебу, промотать остатки семейного состояния и спиться. Он мог бы быть для нее источником бесконечного горя вместо бесконечного счастья; но какое это имело значение, пока он был жив? Невероятно, но все они умерли в результате несчастного случая, ее ирландского деда убили на охоте, йоркширский — упал со скалы в горах, отец погиб в автокатастрофе вскоре после гибели Синклера; если бы она вышла за Джерарда и у них родился сын, у нее бы, наверное, сердце обрывалось от страха и тревоги за него, пока он тоже бы не сгорел или утонул.