Айрис Мердок - Книга и братство

Краймонд сел в машину и завел двигатель.

Крича: «Нет! Нет!», Джин боролась с воротами.

Машина рванулась задним ходом на подъем, потом затормозила и стала разворачиваться. Джин, завывая, возилась с кольцом и цепью.

Машина помчалась, набирая скорость, и скрылась в низине. Потом задние огни показались на вершине холма и скоро скрылись. Вновь вернулись темнота и тишина, вновь появились луна и звезды.

Джин наконец открыла ворота и вышла на дорогу. Постояла какое-то время, широко раскрыв рог и откинув назад голову, вопя и крича, раздирая одежды, вырывая волосы и рыча, как дикий зверь. Потом зашагала по дороге. Надо добраться до Лондона, машина подберет ее, Краймонд вернется за ней. Она вновь почувствовала боль во всем теле и сильный холод. Идти было трудно и с каждым шагом все трудней. Теперь она плакала, повесив голову и готовая в любой момент упасть на колени. Остановилась, не прекращая рыдать, и оглянулась вокруг. Местность была погружена во тьму. Нет, тьма была не полная, в стороне светился огонек, окно в доме невдалеке от дороги. К дому вела тропинка. Она заковыляла по ней. Только оказавшись совсем близко от дома, она поняла, что это Боярс.

Роуз Кертленд спала. Ей снилось, что она и Синклер в Ватикане играют в бридж с Папой Римским. Папа беспокоился, потому что четвертый игрок опаздывал. Наконец раздался звонок, и они все бросились к двери, только дверь прикрывал тяжелый гобелен, и они, задыхаясь, долго боролись с ним, а потом проползли снизу. Они оказались в длинном совершенно белом зале, в дальнем конце которого в белой мантии и белом, похожем на судейский, парике восседал на троне Дженкин Райдерхуд. Она и Синклер медленно и торжественно направились к нему, и Роуз тряслась от страха.

Звонок не смолкал. Роуз проснулась и поняла, что это надрывается телефон. Она вспомнила свой сон и страх во сне и почувствовала новый страх от этого звонка. Зажгла лампу. Было около шести утра. Она выбралась из постели и побежала к телефону в темном коридоре, ощупью нашла трубку.

— Алло!

— Мисс Роуз… это Аннушка… здесь миссис Кэмбес.

— Что?

— Простите, что беспокою вас. Здесь миссис Кэмбес, и она хочет поговорить с вами.

— Что случилось?

Мгновенье спустя она услышала, как Джин говорит, скорее пытается говорить сквозь слезы.

— Джин, дорогая моя, дорогая Джин, что случилось… о, не убивайся так… что случилось, сердце мое… что произошло?

Наконец Джин проговорила:

— Я хочу, чтобы ты сходила… посмотрела, что с Краймондом… все ли с ним в порядке…

— Конечно схожу. Но ты… сама-то ты в порядке? Дорогая, дорогая Джин, не плачь так, я этого не вынесу.

Джин сказала, стараясь владеть голосом:

— Я в порядке… Аннушка была так добра… и доктор…

— Доктор?

— Я в полном порядке… но боюсь… что Краймонд мог покончить с собой…

— Ты бросила его, — сказала Роуз.

— Нет, он бросил меня. Но он мог покончить с собой. Мог застрелиться. Не могла бы ты сходить…

— Да, конечно схожу, прямо сейчас. Уверена, что он не убил себя, он не из тех… но я пойду, а потом перезвоню тебе. Но, Джин, ты ранена, доктор…

— Ушибла ногу, пустяки.

— Оставайся там, не уходи, Аннушка позаботится о тебе, а когда я увижу Краймонда, поеду прямиком к вам. Просто побудь там и отдохни. Я приеду, как только смогу.

— Да… если ты не против… я, пожалуй, побуду здесь… ближайшее время…

— Можешь передать труб…

Аннушка уже была у телефона. Она говорила медленно и спокойно, как обычно. Миссис Кэмбес попала в автомобильную аварию. Да, совсем близко, она ехала в Боярс. Она не ранена, только вывихнула лодыжку и получила легкое сотрясение. Она увидела свет, который Аннушка всегда оставляла, когда была в Боярсе одна, и прошла пешком всю дорогу со своей больной лодыжкой. Да, доктор Толкотт был здесь, пришел сразу, как его позвали. Да, он вынес заключение, и ей требуется только отдых, он туго перевязал лодыжку и дал ей несколько таблеток. Сказал, что вернется. Она лежит на диване в гостиной, потому что не может подняться наверх. Они не позвонили Роуз тут же, потому что…

— Только не отпускай ее, — сказала Роуз, — сделай для этого все возможное, я перезвоню и очень скоро приеду.

В бешеной спешке она включила везде свет, оделась кое-как, никак не могла найти сумочку и ключи от машины. Наконец все нашла, даже перчатки, надела самое теплое пальто, шерстяную шапочку и шарф. Оставив свет гореть, она сбежала вниз и выскочила на пустую, освещенную фонарями улицу. Было шесть часов. Ни малейшего признака рассвета.