Фарид Нагим - Мальчики под шаром

– Ну пока, Вась.

– Пока. Не прощаемся.

– Не прощаемся, да, ты прав.

– Увидимся... А может, я тебя все же провожу?

– Нет, Вась. Надо побыть одному.

Он резко отвернулся и пошел, нелепо желтея покоцанным мольбертом. Он потянул из моей души грустнейшую нить расставания, она жгла мне сердце. Уже стих вой его поезда, но нить не прерывалась.

– А что делать, кому сейчас легко? – Парень с девушкой пронесли мимо меня эти слова.

У нее была очень красивая фигура.

– Что делать? – громко сказал я им вслед. – Добро! Все остальное бессмысленно!

Парень обернулся и замер на секунду – он подыскивал, что ответить.

Вася

Пятого ноября я провожал Виталика в Питер. Он уезжал навсегда. В Москве он больше не мог – комната стоила пятнадцать тысяч, а за работу в Интернете платили тринадцать. В Питере его ждала девушка, о которой он никому ничего не рассказывал и не спрашивал ничьего мнения – так всегда, когда любишь по-настоящему. Я только знал, что ее зовут Лена и у нее есть маленький сын.

Я ждал его на “Речном вокзале” и грелся под калориферами, висящими на козырьке станции. Во вселенной шел мокрый, холодный дождь и где-то на подлете к земле превращался в снег.

Было уже начало двенадцатого ночи. Виталик появился из переулка, окруженный вещами, как бомж, – тащил огромный чемодан с нагроможденными на него пакетами и сумкой, а на спине длинный рюкзак. На нем было много разных одежд. Мы вошли в метро, и контролерша стала орать, что за багаж надо платить отдельно.

– Это Москва так с тобой прощается, – сказал я ему.

У него было спокойное и светлое настроение.

Праздник, и весь вагон залит чем-то липким, желтым, красным. На сиденье в конце вагона спала бабушка бомж, и мы стали рядом с нею, будто здесь наше гетто.

– Это правильно, что ты едешь именно в Питер. – Я будто бы успокаивал его. – Ты морской человек, а Питер – морской город.

– Это правда! – обрадовался он. – Я стараюсь всех своих героев привести к океану. В его пакете лежала подушка, одеяло, какие-то свитера и тряпки. Он постоянно связывал ручки, чтоб этого было не видно, а они развязывались.

Это не багаж был, это грустные годы его жизни собрались вокруг и жались к ногам.

– Какой у тебя классный чемодан, Виталь!

– Это мне Лена передала.

– Какая она хорошая.

– Это правда. Она в мужчине ищет бога.

– Ты только там не нудись, пожалуйста. Знаешь, мы ругаем правительство, брюзжим на законы, а женщинам кажется, что это все оттого, что мы ими недовольны, это их мучает.

– Выпьем с тобой на вокзале, – сказал он. – Я коньяк взял.

– Виталь, я не буду, печень болит.

– Ну я сам выпью.

В зале Ленинградского вокзала по центру сидели люди, и казалось, что они уже едут куда-то.

38-й отправлялся в 0.44. Мы шли по перрону. Сыпал дождь. Вдруг сзади что-то брякнулось. Это был пакет.

– Мой, что ли? – удивился Виталик.

– Да, это у тебя рюкзак развязался.

– Что там у меня? – Он зачем-то стал разворачивать пакет и достал комок носков. – Носки, – показывал их мне и смущенно улыбался.

Как хорошо, что интернетовская работа не имеет границ, как хорошо, что в Питере его ждут, – у него сразу будет какая-никакая работа и крыша над головой, почти бесплатная.

У второго вагона стояла молоденькая, замерзшая проводница.

– Какая у вас красивая форма! – сказал я. – Она вам очень к лицу.

Я говорил, чтобы она не ругала Виталика за багаж.

Она и не заметила, а форма ей и вправду шла, она была, как из дореволюционного времени.

Вагон почти пустой, сумрачный и тихий. Загрузили багаж. Как они с той девушкой будут тащить это вдвоем?

Мы вышли. Стояли под дождливым фонарем. Он вынул из пакета бутылку, кока-колу и запечатанные стаканчики. Я понял, что он готовился и радовался, что мы выпьем напоследок.

– А чего ты мне не наливаешь?

– Так печень…

– Наливай, такое дело, какая может быть печень! Я даже завидую тебе, Виталь.

Он промолчал.

– Это хороший город, там творческая грусть. Там хорошая литературная тусовка. А ты Лене подарок купил?

– Не купил… Я ей там куплю, нижнее белье. Женщины любят.

– А Юльдос не любит.

– Почему?

– Да я ей всякое развратное белье покупаю.

Мы выпили за счастливую дорогу и закусили батончиками “Баунти”. Невыразимо сладок был этот горький дешевый коньяк. Потом мы выпили за нас. Потом за Лену и Юльдоса.

– Вася! Какой ты мне хороший совет сегодня дал – не нудится! Я только об этом и думаю. Я ведь всегда нудился, а не понимал, что раню женщину.