Илья Штемлер - Завод

Тищенко так и не приехал. Просил передать, что ждет Грекова завтра в институте. Необходимо выработать совместное выступление на коллегии.

Греков ходил по заводу в сопровождении молодого человека, дежурного инженера по конвейеру.

— Конечно, — говорил он молодому человеку, — годами одно и то же. Спокойная жизнь. Вам бы выпускать малосерийную продукцию.

— Доставить вам удовольствие? — спросил инженер и, не дождавшись ответа, провел Грекова за стеклянную перегородку диспетчерского пункта.

Они расположились в удобных креслах перед телевизором. Панель управления была покрыта оспинами кнопок. Розовых, голубых и черных. Под кнопками — номера цехов, названия служб. Инженер нажал на черную кнопку. Экран осветился. Телетайп отстукивал слова, цифровой шифр.

— Все ясно. В третий цех не поступило четыре трансформатора и сорок емкостей. Две бригады простаивают три с половиной минуты. Хотите убедиться? — Инженер переключил тумблер, и на экране появилось изображение цеха. Телеглаз медленно оглядывал участок за участком. — Вот. Пожалуйста. Видите на верстаке флажок? Бригада не работает. Сейчас поищем и вторую.

Второго флажка не было. Камера уперлась в стену цеха и поплыла обратно.

— Проверим! — Молодой человек вновь нажал черный тумблер под номером сто три, и телетайп возвестил уже о нехватке двух трансформаторов и двадцати емкостей. — Дефицит сократился вдвое: меры принимаются. Так вот, этот цех как раз выпускает малосерийную продукцию. Преобразователи для метрополитена. Поставляем по линии СЭВ. Хотите узнать процент выполнения в эту минуту? По любому цеху. По любой отдельной продукции. Или, допустим, наличие на складах комплектующих изделий? Стоит мне послать приказ в счетно-вычислительный центр, ответ будет на экране через несколько секунд.

— И никаких недоразумений. — Греков оглядел прекрасно оборудованную диспетчерскую головного цеха: сплошная электроника, самописцы, микрофоны.

Молодой человек помолчал, усмехнулся. Греков так и не понял — бывают недоразумения или нет. Конечно, многие трудности у них преодолены, но ведь не в безвоздушном пространстве стоит этот завод. Он связан с поставщиками, которых Греков знал, ох как хорошо.

— Проводите меня в экономический отдел, — попросил он.

— Не хотите ли говорить отсюда? — предложил человек, и на экране телевизора возник небольшой зал.

Вероятно, это и был экономический отдел. Правда, этот зал тоже напоминал диспетчерскую, набитую аппаратурой. Грекову было непривычно видеть на экране, как Аня Глизарова внимательно слушала какую-то женщину, время от времени склоняясь над блокнотом. Греков постучал пальцем по холодному изображению. Инженер кивнул — восьмой стол, и нажал кнопку. Сидевшая за столом женщина подняла телефонную трубку. Инженер попросил в микрофон передать трубку соседке. Аня удивилась и взяла трубку. Женщина подключила настольный телевизор. Наверное, Аня увидела изображение Грекова. Она улыбнулась и помахала рукой.

— Вероятно, у них и в туалете установлен телевизор? Простите. — Греков мрачно вышагивал впереди, и Аня едва за ним поспевала…

— Да. Неприятно, когда все время за тобой следят, — сказала она.

— Жутковато. А где живет ваша тетя?

— У Никитских ворот. На Малой Бронной.

— Знаю. Вы сейчас идете к ней?

— Хочу заглянуть в магазины. У вас плохое настроение, Геннадий Захарович?

— Меня подавила эта тотальная технизация.

А им хоть бы что. Привыкли. Иначе и не мыслят.

— Что же вы будете покупать? Помаду? Краску?

— И это. Поручений много.

Греков постепенно остывал. В конце концов он сам виноват, что прислали Глизарову, надо было указать в телеграмме конкретно.

— Вообще-то у них немало интересного, кроме техники. Помните вашу идею перевести нормировщиков на сдельщину? Давно ввели. И результат отличный. — Аня замолчала и сбавила шаг.

Греков удивленно оглянулся.

— Я не могу так бежать. Сердце заходится, — сказала Аня.

— С кем вы оставили малыша?

— С мамой.

— Вам надо было отказаться от командировки.

Аня опустила глаза. Ей показалось, что мокрый асфальт при каждом шаге толчком подбрасывает ее вверх. У подземного перехода на площади Дзержинского продавали цветы. Греков купил ветку мимозы и протянул Ане так, словно это были не цветы, а рулон с рабочими чертежами.

— Спасибо. — Аня подняла на него счастливые глаза. — Я думала, вы на меня за что-то сердитесь.

— Ну, вот еще! За что же мне на вас сердиться?