Владимир Холодов: Sarah-fan: Еврейский романс

— Все правильно, милый, — сказала она. — Я и есть еврейка.

— Да? — не поверил он. — Не похожа.

И вдруг проявил интерес.

— А как тебя зовут?

— Александра.

— Алек... сандра, — задумчиво повторил он по слогам. — Я раньше называл тебя Сандра?

— Молодец, — похвалила она. — Может, ты и отчество мое вспомнишь?

Он напрягся и сощурил глаза; откуда-то из глубин поврежденного мозга выплыло робкое, неуверенное:

— Михайловна?..

У нее в глазах проступили слезы, это был первый прорыв, почти победа.

— Ты почему плачешь? — удивленно спросил он. — Ты прости меня… жена.

— Все, давай работать, — и она повезла его к турнику.

Я поселился в этом доме недавно и познакомился с ними случайно: помог пару раз втащить в подъезд инвалидную коляску. Потом, когда у меня появилась собака, мы стали регулярно встречаться в соседнем скверике: здоровались, обменивались дежурными репликами. Вопросов я старался не задавать, — было заметно, что более тесного общения Александра Михайловна избегает.

Андрей встал на ноги через два года упорных ежедневных занятий. Еще через полгода он пошел. Сначала с палочкой, а потом и без. Они очень подружились с моей Альмой и мы, разбившись на пары, так и отмеряли круги вокруг нашего чахлого скверика. Александра Михайловна стала более веселой, разговорчивой и откровенной. Мужу нужна еще одна операция, делилась она. Все отговаривают, нейрохирургия у нас слабая. За границей?.. Что вы, это бешеные деньги, мы не потянем. Разве что квартиру продать. Сын зовет, но он сам там пока на птичьих правах… И она показывала фотографии, сделанные на международном конкурсе скрипачей, где ее сын стал лауреатом.

Уехали они неожиданно, просто исчезли и все. Я обратил на это внимание, когда в их бывшую квартиру въезжали новые жильцы. Позже узнал, что в Америке Андрею все-таки сделали операцию. Говорят, успешную… И будто бы у него почти полностью восстановилась память. Если бы я не видел его жену, я бы, разумеется, не поверил. Но в этой обычной русской женщине — маленькой, худенькой, уже не очень молодой, — оказалось столько терпения, самоотверженности и веры, что лично я совершенно не удивлюсь, если узнаю, что Андрей преподает в университете или занимается научными разработками в каком-нибудь мудреном НИИ.

Мне бы очень хотелось узнать это наверняка, но теперь мы, к сожалению, гуляем в разных скверах.