Денис Драгунский - Господин с кошкой

— Есть будешь? — спросила она. — Чего молчишь? Тебя кормить?

— Руки вымой, — сказал он.

— Не смешно! — сказала она.

Мой товарищ NN рассказывал:

«Была у нас на курсе девочка по прозванию Бледная Клара. Из Вильнюса. Удивительно некрасивая, с бескровным лицом, белесыми волосами, бесцветными глазами и острыми клычками. Хотелось потрогать их пальцами, ощутить легкий укол.

Однажды я позвонил Бледной Кларе (была куча общих друзей-подруг, и на квартире одной такой подруги она проживала в тот момент) — позвонил и сказал: „Кларочка, не откажи в любезности, мне сегодня, представь себе, негде ночевать“. Что было отчасти правдой. Она сказала: „Пожалуйста, но ко мне должна зайти приятельница с кавалером, но это ничего“.

Ничего так ничего, я прихожу, мы пьем чай, и получается интересная штука: у меня были чудесные женщины, умницы и красавицы, и со всеми я расходился. Но вот сидит передо мной Бледная Клара, похожая на утопшую ундину, тихая, неважно одетая, — и душа моя переполняется желанием и нежностью. „Клара, — говорю я ей. — Ты мне очень нравишься. Ну иди сюда, ну скорее…“ „Ты уверен?“ — спросила она. Я схватил ее за руки и зашептал слова любви. Вот оно, счастье мое, с вялыми локонами вдоль бледных щек. С острыми зубками и толстыми ножками.

Но тут раздался звонок. Гости пришли. Какой-то красавец, а с ним — звезда и чудо нашего факультета Галя Z. Прекрасная, как я не знаю кто. Я неожиданно для себя стал задирать ее кавалера. Он сносил мои грубые шутки терпеливо. А Галя хохотала и сверкала зелеными глазами. Но вот гости ушли. Я пересел от стола на диван, потом улегся, закинув руки за голову. В окне было видно, как усы троллейбуса искрят по проводам — был сырой январь, буквально первые числа. И я почувствовал, как все мои нежные мысли про Бледную Клару исчезают. Мне стало стыдно. Особенно когда она вошла, села рядом, а потом прилегла и стала ко мне принеживаться.

— Кларочка, — сказал я. — Прости меня. Я говорил разные слова. Не обращай внимания.

— Ладно, — сказала она. — Полежим тихонько. Слушай, что я могу для тебя сделать? Ты мне тоже нравишься. Ну, не тоже, а просто. Давно нравился. Ну, говори, говори.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Тогда вот, — сказал я. — Тогда завтра позвони Гале Z и скажи, что я в нее влюбился. Что я хочу на ней жениться.

— Я обещала, — сказала она. — И я сделаю. Ну, встали… Или поспишь?

— Встали, — сказал я.

Через два дня Бледная Клара позвонила и спросила, под каким соусом устроить мне встречу с Галей. Соус нашелся — какие-то редкие книги. Галя пришла за этими книгами ко мне домой. И ушла через тринадцать месяцев. Но это уже другая история.

А недавно я встретил своих вильнюсских друзей и спросил про Бледную Клару. Оказалось, она потом вернулась в Вильнюс, а там познакомилась с каким-то пожилым и хворым шведом. Обвенчалась с ним, поехала в Швецию, скоро овдовела, немножко преподавала, потом вышла на пенсию и теперь живет тихой шведской старушкой то ли в Упсале, то ли в Гётеборге. Странная штука жизнь», — вздохнул мой приятель NN.

— Ничего странного, — сказал я. — На себя посмотри: тихий московский старичок.

Он засмеялся, но несколько принужденно.

Ребята сказали, что умер Паша Каграманов, вслух произнес Сидоров. Он был один дома, он поздно встал и ходил по квартире в халате, потому что вчера была сдача номера, а сегодня — день отдыха.

Хорошая фраза, подумал он. Нет, плохая. Как это — ребята сказали? Хором подошли и сказали? Или по очереди подходили и говорили? Не годится.

Однако надо было найти нужную форму для этого сообщения. Строго и без надрыва.

Потому что Паша Каграманов — это была выдумка. Старый школьный приятель, который вдруг возник в одной компании, милый парень, научный сотрудник в каком-то техническом НИИ, холостяк, живший на окраине Москвы, душа-человек, собирал старых друзей чуть ли не каждую неделю. Веселую чисто мужскую компанию.

Вымышленный Паша Каграманов появился в жизни Сидорова именно тогда, когда в редакции появилась вполне реальная N, внештатный сотрудник отдела культуры: быстрый и безоглядный роман. Сидоров просто голову потерял, но все же ему хватило ума сочинить себе вот такое прикрытие.

Несколько лет Паша Каграманов рос по службе, защищал диссертацию, устраивал новоселье и часто звал к себе на дачу с ночевкой.