ЮСТЕЙН ГОРДЕР - ДИАГНОЗ и другие новеллы

Дай мне жизнь ещё раз! — думает Енни. Дай мне здоровое тело! Дай мне, верни мне мою юность обратно…

«Дай нам Варавву!» [49] Варавва — преступник в Иерусалиме, был посажен в темницу за убийство и возмущение в городе во время суда над Господом Иисусом Христом. Согласно обычаю, был отпущен Понтием Пилатом во время праздника Пасхи. Лк 23: 7-23.

Это она — Енни — жертвенная овечка на эту Пасху. Это она несёт всё страдание мира на своих плечах.

«Если станет вовсе тихо ныне, мы услышим сердца стук… Если ж поползём или пойдём, будь мы даже заблудшие овечки — мы живём!»

ОНА БЫЛА ВНИЗУ на Энгене [50] Луг (норв.) . .

Будь это обычный вечер вторника, она, возможно, выбрала бы путь мимо кафе «У Весселя» [51] Вессель Юхан Хэрман (1742–1815) — известный датско-норвежский писатель, драматург и поэт. Имя Весселя связано с «Норвежским обществом», созданным в 1772 г. в целях борьбы за самостоятельность норвежской культуры. , прежде чем поехать автобусом домой в Осане. Не исключено, она встретила бы кое-кого из знакомых, кого-то, с кем можно было бы поболтать…

Но это не был обычный вечер вторника. Она, впрочем, всё равно решилась на последний визит к Бесселю, но вовсе не для того, чтобы встретить знакомых. А для того, чтобы последний раз окунуться в живую стихию, прежде чем повернуться спиной к Бергену и уехать в Осло.

Она прошмыгнула мимо гардеробщика так, что избежала неприятностей, не сдав плащ и чемоданчик. С чемоданчиком в одной руке и сумкой в другой она проскользнула между столиками в задымлённое помещение. На этот раз она не высматривала знакомых. Этот миг, атмосферу, жизнь кафе она хотела ныне унести с собой.

То был великий день разговоров на тему: «посмотри, как я загорела». Однако попадались изредка и бледные лица. Они бы должны ощущать себя изгоями, словно принадлежат к этническому меньшинству. Было нечто ненормальное в том, чтобы разгуливать между столиками в кафе с чемоданчиком в руке в первый будничный день после Пасхи. Белый чемоданчик подчёркивал ненормальную бледность лица.

Енни к тому же была абсолютно трезва.

И от неё не пахло лыжной мазью или кремом для загара. Или парафином и берёзовыми дровами. От неё не пахло даже перекисью марганца.

Странно было смотреть, как люди, сблизив головы, перешёптывались и шушукались друг с другом, как они кудахтали и смеялись. Как кокетничали друг с другом и рассказывали друг другу весёлые истории. Как распускали свои павлиньи перья и хвастались. Было почти больно смотреть на них.

— Посмотри на кончик моего носа! Ещё у меня немного загорел живот… А разве ноги у меня не загорели? И вот мы встретили лектора и врача… которые жили в гигантской хижине… с сауной. Ну, ты понимаешь… и всем прочим… Несколько дней было так тепло, что мы могли загорать в одних трусиках от купального костюма.

Мелкие людишки, думала Енни, дрожавшая под своим плащом.

Несколько недель тому назад она сама была одной из таких. Теперь она себя не узнавала. Теперь её тошнило. Теперь она пребывала где-то в мировом пространстве.

Из страха встретить знакомых она поспешила выйти на улицу.

ЕННИ ПРОКЛАДЫВАЕТ СЕБЕ путь между мотоциклами, стоящими перед отелем «Норвегия». Она пересекает наискосок Фестплассен [52] Праздничная площадь (норв.) . и направляется к автобусной станции.

Внизу у самой воды примостилась, занимаясь любовью, парочка. Зрелище не из приятных. Как они могут, думает Енни. Это производит впечатление изнурительного труда. Да и холодно. А выглядит это, несомненно, чуточку комично. Двое распростёртых у воды животных, которые когтят, и тискают, и гладят, и щиплют друг друга. Причина их вожделения в том, что они принадлежат к двум разным видам рода человеческого.

И всё же: она так хорошо их понимает! Она сама была человеком…

САМОЛЁТ УЛЕТАЛ не раньше чем через полтора часа. Но маршрутный автобус в аэропорт Флесланн отправлялся сейчас же. Фана — Мильде [53] Уезды в фюльке Хордаланн. .

Впервые за день она физически почувствовала, что больна. Подземный коридор, ведущий в автобусный терминал номер восемнадцать, был бесконечно длинный. И ещё нужно было подняться по трудной лестнице. Да и в автобусе, где она изо всех сил пыталась удержать чемоданчик, пока рылась в сумочке, доставая деньги на билет, пришлось нелегко.

Она так много думала о смерти, что позабыла о своей болезни.

Теперь она почувствовала, как слаба…

— Извините, вы здоровы, фру [54] Госпожа (норв.) . ?