Анна Матвеева: Младенец

Дверь открыл взволнованный Юрик. Свету так удивило выражение его лица, что она даже не спросила, почему он дома посреди рабочего дня.

— У нас мама,— сказал Юрик, принимая из Светиных рук извивающийся конверт с Афанасием.— Она очень сильно заболела. Видимо, мне придется пройти полное медицинское обследование, потому что эта болезнь передается по наследству.

Света села прямо на пол и спросила на выдохе:

— Афанасий?!

— Его тоже надо будет проверить,— сказал Юрик.— Я завтра пойду к маме в институт и все узнаю.

Хлоя Петровна сидела в спальне с очень скорбным лицом. Она едва кивнула Свете и тут же снова залилась слезами. Юрик кинулся ее утешать, разглаживая ладонью седые кудряшки, а Света машинально начала переодевать мокрого Афанасия.

Вскоре Хлоя Петровна ушла, так и не взглянув на внука. Света и Юрик всю ночь не спали, он курил на кухне, а она плакала от страха за мужа и сына.

Спал только Афанасий, по контрасту с родителями почувствовавший себя взрослым.

Наутро полумертвый от ожидания Юрик пришел в Экспериментальный институт генетики. Его обследовали очень подробно и тщательно, выкачали целый чан крови из вен и пальцев, сделали рентген, УЗИ внутренних органов, электрокардиограмму и еще много чего успели за один день — такая вот была замечательная организация дела в этом институте. Результата некоторых анализов надо было подождать, поэтому Юрик вернулся домой таким же испуганным.

Мама тем временем узнала все про ребенка. Сказали, что если Юрик не болен, то в следующем поколении признаки болезни исчезают, так что мучить Афанасия пока было без нужды.

Свету и ее мужа ждало еще несколько бессонных ночей.

Хлоя Петровна тоже нервничала, пила слишком много чая, и сердце ее по ночам мрачно стучало, сбиваясь с собственного ритма.

В день, когда все должно было выясниться, Юрик хотел взять Свету с собой, но Хлоя Петровна очень попросила его этого не делать.

— Я еще не разучилась поддерживать собственного сына. Кроме того, она-то здорова...— И выразительно сверкнула очками.

У Юрика не было сил спорить. Мать сказала ему прихватить паспорт и всякие там зубные щетки: вдруг госпитализируют на месте?

Сначала к Воробьеву зашла только Хлоя Петровна. Профессор сказал, что сын ее действительно обладает безупречным здоровьем.

— Как он сам — готов? Мне передавали, что он в несколько подавленном настроении...

— Это все из-за жены,— жарко зашептала Хлоя Петровна.— Уже сил никаких нет. Вы лучше вообще с ним этой темы не касайтесь, очень уж он переживает. Ну да ничего, сегодня все и закончится.

— Завтра утром,— поправил ее Воробьев.— Работы еще очень много.

Юрик сидел в кресле, скрючив длинные ноги, и думал о своей несчастной жизни. Вот так быстро все и оборвалось... Теперь он умрет, а Светка выйдет замуж за Васильева, он к ней явно неровно дышит. Васильев усыновит Афанасия...

Дальше думать было невыносимо больно, и Юрик даже застонал. Видимо, чересчур громко, потому что проходившая мимо девушка обернулась, и Юрик узнал в ней какую-то Светкину подружку.

Лариса Курочкина (а это была она) присела рядом с Юриком и только успела открыть рот, чтобы поздороваться, как из кабинета вышли Хлоя Петровна и профессор.

— Здравствуйте, юноша,— весело сказал Воробьев.— Вот вы, значит, какой...

Юрик вскочил на ноги, и Лариса Курочкина даже пискнуть не успела, как вся троица скрылась за ярко-белыми дверями оперблока.

Хлоя Петровна нежно держала сына за руку, и он чувствовал ее тепло, как в детстве. Вдруг ему захотелось снова стать маленьким мальчиком, таким, как Афанасий, только здоровым.

— Они сделают еще один анализ, последний,— шептала Хлоя Петровна сыну на ухо, пока высокая молчаливая медсестра набирала в шприц бледно-розовую жидкость. Воробьев, Иван Семенович и несколько врачей внимательно наблюдали за Юриком.

— Не передумали, молодой человек? — вдруг спросил Иван Семенович, и у Хлои Петровны задрожали руки.

Печальный Юрик мотнул головой: чего уж тут передумывать, если надо провести обследование до конца?

— Кулачком работаем,— мрачно сказала медсестра, перетянув Юрикову руку резиновым жгутом.— Уколю! — И правда уколола, но ловко, так что Юрик почти ничего не почувствовал.

А жаль — ведь это было последним, что он мог почувствовать в своей нынешней жизни...

Юрик отключился. Тут же вокруг него зашумели, запрыгали доктора и ассистенты, а Воробьев поманил за собой Хлою Петровну — давайте отойдем.