Анна Мосьпанов - Круглые кубики

Левка. Кудрявый очень высокий черноволосый мальчик в очках. Говорили, его ждет блестящее научное будущее.

Говорили, он будет гениальным математиком. А он увлекся компьютерами, изучал неизвестный мне «Бейсик» и мечтал поступить в Технион в Израиле. А я мечтала уехать с Левкой на край света, на Кудыкину гору, куда Макар телят не гонял. А пусть и в Технион, не один ли леший. Что это за Технион такой и почему Левке надо именно туда, я особо и не вникала. Главное – вместе.

В последний момент пасьянс не сложился. Струсила я, не Левка. Левка звал с собой, я отказалась. Как вышло, так вышло. Точнее, вышла я. Зачем-то выскочила замуж – бегом-бегом, чтоб задушить, и задавить, и разрубить одним ударом.

Мы не теряли друг друга из виду, но и не общались плотно. Редкие письма. Редкие фотографии. Через общих знакомых доходили слухи – Левка отслужил в армии, блестяще отучился в Технионе, женился-развелся, оказался в Америке. Я тоже выходила замуж, разводилась, снова выходила. Между делом оказалась в Германии. Училась, работала, знакомилась с новыми людьми. Жила.

Друзья рассказывали о каких-то невероятных Левкиных успехах. Его взяли в великолепную фирму, бонусы такие, что закачаешься, карьера блестящая, сил много и все впереди.

Ни один из нас спустя годы, пожалуй, не жалел, что не сложилось, но рвать эту тоненькую, на ладан дышащую ниточку почему-то не хотелось. Что-то в этом было, такое…

У любых отношений есть срок годности, который рано или поздно истекает. Циферки, выбитые на упаковке. Годен до… Наш срок истек. Но осталось послевкусие. Нежное, насыщенное и очень острое. Как у дорогого сыра. Мы не хотели его лишаться.

Когда у нас появились мобильные телефоны, мы обменялись номерами – просто так. Иногда от него приходили смешные СМС. Я писала короткие, ни к чему не обязывающие ответы. Левка просто где-то был – и это было здорово. Здорово было знать, что у него все хорошо. Я очень любила своего нового мужа, и мне отвечали взаимностью. Но это ведь было совсем другое.

Левка ведь не был конкурентом. Это же просто прошлое. К прошлому ревновать вроде даже глупо. И, тем не менее, я не рассказывала мужу о кудрявом мальчике в очках. Почему – не знаю. Не рассказывала и все.

Левка… По тому, как я дернулась, как изменилось выражение лица, мама, сидевшая рядом и всегда бывшая в курсе моей очень запутанной многоходовой личной жизни, показала глазами – выйдем покурить?

Было страшно и почему-то дико холодно – в теплый, солнечный сентябрьский вечер у меня зуб на зуб не попадал, я никак не могла прикурить и сосредоточиться тоже не могла, и объяснить, о ком речь.

Вернулась в комнату. Отправила родителей домой, закуталась в плед, налила рюмку коньяка. Телевизор показывал дикие, не поддающиеся пониманию кадры – огонь, какие-то люди в серой пыли, летящая из окна фигура, горы офисной бумаги на мостовой, пожарные машины.

Миша, не выдержав, протянул телефон: «Звони! Звони по тому номеру, который есть. Не получится, будем думать, как искать». Он даже не знал толком, о ком идет речь… Я же не рассказывала. Просто понял по выражению лица, что этот кто-то, кого я потеряла, мне очень дорог. И предложил позвонить.

Потом весь вечер я тупо, остервенело названивала по единственному известному мне номеру. Телефон Левки молчал. Дозвонилась до той самой подружки. Когда-то давным-давно мы все были в одной шумной молодежной компании. Сейчас она работала в фирме, которая сотрудничала с Левкиной, и общалась с ним регулярно. У нее был еще рабочий номер, но по нему отвечали, что Левка уехал в Нью-Йорк и они сами очень обеспокоены.

Около полуночи я, устав бесконечно нажимать кнопки, провалилась в какую-то безразмерную коньячную дыру. Вот сидела-сидела и провалилась. Проснулась от желтоватого света. Это светилась моя «Нокиа 3210».

– Дозвонился! Отвечай скорее! Линия пропадает все время, – голос Миши звучал как из подземелья. Он, оказывается, все это время пытался дозвониться. Все это время, пока я спала, мой муж беспрестанно набирал номер. Чтобы найти мужчину, который был дорог его жене. Между прочим, совсем молодой и вполне привлекательной жене, на которую охотно обращали внимание представители противоположного пола.

– Я дозвонился! Мика, дорогая, давай просыпайся скорее! Сейчас связь пропадет и все.

Голос Миши – как через вату. Или это я в вате. В пуховом коконе, не пропускающем звуки. Так не больно. Не больно и тихо.

И тут я услышала другой голос, далекий-далекий и очень близкий: