Лора Белоиван - Чемоданный роман

«Хорошо в деревне летом?» — пристает говно к штиблетам. Покупатель на квартиру, мужик с золотой цепью и грустными глазами, долго глядел в окно на Босфор Восточный.

— Надо же, море почти совсем замерзло, а я и не замечал, — сказал он.

Я-то, конечно, увидела замерзшее море гораздо раньше: каждый день я смотрю в эти окна и дважды в сутки летаю на Босфором, выгуливая Банцена. Но до последнего, как умела, я затягивала теплое время года. Двадцать третье декабря — день рождения Казимировой — самый верный признак окончания лета. Вероятно, мы в последний раз налакаемся по этому поводу вместе.

У нас с Банценом билеты забронированы на 12 января. Продажа квартиры — девятого. Так что Новый год в Мск мы будем отмечать по дореволюционному календарю.

Двадцать девятого декабря в городе В. было до ужаса холодно, минус тридцать со штормовым ветром — это для города В. с его стопроцентной влажностью и совсем не континентальным климатом многовато.

На улице у людей отваливались лица, и никто их не убирал, потому что спецтехника не могла продраться сквозь сугробы. Невиданный в этих местах мороз держался пять дней, и в конце концов почти никто уже не рисковал выходить из дому, и ураганный ветер гонял по пустынным улицам потерянные кем-то носы, щеки, губы и глаза. Иногда мимо окон на большой скорости проносило чью-то отвалившуюся задницу, а иногда — и целого, но, конечно, неживого и уже стеклянного насквозь человека.

Зрелище это было настолько тягостным, что оставшиеся в живых люди почти прекратили пользоваться окнами, и их — в зависимости от достатка владельцев — затянуло паутиной, расписало словом «хуй» или узорами под Гжель, или, как у меня, закалякало классической графикой с любимым Дед-Морозовым сюжетом. С одной стороны, хорошо: не видно летающих жоп. С другой — тоже хорошо: не видно моря.

И никто не видел, куда я положила новогоднюю елку.

Раннее утро второго января.

Правое ухо болит.

Если по эзотерике, то наслушалась какого-то говна, а если по жизни, то справа у меня окно, из которого дует. Может, имеет смысл передвинуть стол, но тогда будет как по эзотерике.

Обычно я слышу этот звук перед сном, но из-за Нового года перевернулись сутки. Всю жизнь была совой, а тут — подорвалась жаворонком под сигнализацию соседского «Escudo»: в 6:00 тот приветствует хозяина хрипловатым взвизгиванием.

Кофе пахнет ничем. На цвет — нормально.

Потихоньку «Pink Floyd».

Вместо резюме — три часа фигни в интернете.

Новостей нет.

Местное время — семь утра. В Мск, Спб и в ряде других городов — только полночь, а где-то и того меньше. Люди из прошлого. Ложатся спать. Некоторых я знаю и мысленно с ними.

Прижаться ухом к лампе.

«Лора — дура», — прямо через плафон.

Да ну нафиг. Уже было б лет шесть, как мне надоело работать в офисе, что на Новом Арбате.

Тянет яичницей с лестницы. Как можно хотеть жрать в такую рань?

Собака, иди спи давай. Пусть хоть сперва рассветет, что ли. Отвали, кофе не дам. Фу, говорят.

Постой. Ухо погрею.

Спамеры не знают отдыху, но меня почему-то не возбуждают курсы английского в Мск, дешево. От них тоже пахнет яичницей.

Еще кофе? Еще кофе. Будьте добры.

Да запросто. Лора не жадная.

Лора — дура.

Новый «Ворд» подчеркивает мое имя красным.

Добавить в словарь.

Утро — это почти как ночь, только хуже.

В окне — синенькое. Сейчас посадят на санки и — в детский сад. Вечером принесу домой полные трусы пластмассовой мозаики.

В Мск, Спб и ряде других городов — Present Continuous, который отсюда — чистейший Past Perfect.

«Наша дочь — клептоманка».

Ваша дочь — дура.

Собака, секи, как быстро светает. Пойдем обоссым колесау «Делики». Тихо, не топай как бегемот. Молча пойдем, молча обоссым. Я, конечно, в качестве наблюдателя. Даже где-то рефери. В прошлый раз, несмотря на конкуренцию, у тебя получилось просто снайперски.

Надо спросить у соседа, где он ставил желтое литье.

Дай пять. На счастье.

Местное время 8 часов 8 минут.

Ничья.

Забыла, как Future Indefinite в сослагательном наклонении. По-моему, такого нету. Правда, курсы английского в Мск дешево, так что шанс есть, шанс есть.

Зато я снова могу курить. Вчера думала, что никогда.

Новый год — фигня. Ничего не изменилось, кроме времени суток. И то, и другое — временно.

А Дед Мороз был без бороды. Он стоял, покачиваясь, и ссал на колеса «Делики».

— Где борода? — спрашиваю.

— В кармане.

— А где подарок?

— Нэту.

Вот скотина.

— Отвернись, — говорит, — дура.