Брэдли Дентон - Лунатики

Странная красотка вернулась, увидела Хэлли, открыв дверь. На этот раз на женщине было прозрачное белое платье, которое Хэлли не надела бы под страхом смерти. Но странной красотке оно шло. Длинные черные волосы гармонировали с белой тканью.

– Я зашла забрать плащ, – сказала женщина своим ровным, музыкальным голосом. – Я бросила его на вашей дорожке несколько месяцев назад. – Чуть замявшись, она продолжила: – А еще я хотела бы с вами поговорить, если можно.

– Конечно, – сказала Хэлли, скрещивая руки и прислоняясь к двери. Косяк, выкуренный на пару с Томми, ее до сих пор не отпустил, и ничто не могло ее взволновать. – Где была?

– Поблизости, – улыбнулась женщина.

– Нет, милая, это я была поблизости, – улыбнулась в ответ Хэлли. – Но я скажу тебе, что ты сделала – заработала себе репутацию большой жопы, хотя на деле жопа у тебя не так уж велика. Джек говорит, что видит тебя лишь раз в месяц, – и весь год мы только и слышим: Лили это, Лили то, без Лили наш Джека никто. Тебя ведь Лили зовут?

– Если точнее, Лилит, – сказала Лили. – Я богиня.

Хэлли показалось, что у этой цыпочки чересчур завышенная самооценка. Может, пришло время сбить с нее спесь.

– Богиня? – сказала Хэлли, изображая замешательство. – Как-то странно. Видишь ли, я всегда думала, что Лилит – суккуб. Это скорее демон, чем богиня, не так ли? То есть я хочу сказать – у богини есть обаяние, которое заставляет людей в нее влюбляться, а суккуб лишь тупо их трахает.

Лили нахмурилась, и Хэлли подумала, что выглядит она смешно. Это бледное, безупречно правильное лицо не создано для того, чтобы хмуриться. Ясно, что Лили не привыкла, чтобы ей бросали вызов, разочаровывали ее или пугали. Хэлли обрадовалась возможности исправить дело.

– Кажется, – сказала Лили, – меня только что оскорбили.

– Ты не уверена? – спросила Хэлли. – Тогда позволь мне внести ясность: я подозреваю, что ты – сука, манипулирующая людьми. Насколько я понимаю, ты прячешься в тени, как вампир, избегающий солнечного света, появляясь лишь для того, чтобы поиграться с членом Джека или подразнить его друзей. Я знаю, что ты играла в свои дерьмовые прятки не только со мной, но и с Арти и Кэролин.

– Кэролин тебе это сказала? – спросила Лили.

– Не такими словами, – сказала Хэлли. – Но довольно близко. И мои дети рассказали мне о леди, которая может превращаться в птицу. Я им посоветовала не выдумывать, но теперь подозреваю, что это выдумала ты. И если так, ты просто больная женщина.

Глаза у Лили сверкнули.

– Я – вообще не женщина, – сказала она. Голос у нее больше не был музыкальным.

Хэлли ее оглядела.

– Да женщина, – сказала она. – Ни один переодетый мужчина не смог бы произвести такого эффекта, особенно что касается грудей. Я бы заметила. Я однажды переспала с трансвеститом настолько квалифицированным что по сравнению с ним тот, из «Возмутительной игры», – просто горилла. [14] «Возмутительная игра» («The Crying Game», 1992) – драма американского режиссера Нила Джордана, в которой главный герой бывший член Ирландской республиканской армии, влюбляется в девушку своего друга, убитого ИРА, и далеко не сразу узнает, что эта девушка – в действительности трансвестит. Он думал, я упаду в обморок, когда он раскрыл свою тайну, но я знала, что он мужчина, серого момента, как почувствовала его запах.

– Его запах? – презрительно спросила Лили.

– Нечего смеяться. – Хэлли глубоко вздохнула. – В твоем случае важно не наличие запаха, а его отсутствие. Я нахожу мужчин по запаху. Этот дар я получила с наступлением половой зрелости.

– И как же получают такой дар? – спросила Лили.

Хэлли не понимала, всерьез спрашивает Лили или нет. Но ей было наплевать. Правда есть правда.

– Я бегала по гимнастическому залу, – сказала она, – и, пробегая мимо двери в мальчишескую раздевалку, что-то такое вдохнула, и оно сбило меня с ног. Буквально. Учитель физкультуры принес мне флакон с нашатырным спиртом, но даже нашатырь не смог рассеять этот запах.

Она замолчала, погрузившись в воспоминания.

– Что это был за запах? – спросила Лили.

Хэлли удивилась ее интонации. Лили спросила заинтересованно. Как подруга.

– Мальчиков, естественно, – сказала Хэлли. – Но раньше я такого никогда не чувствовала. Раньше мальчики воняли арахисовым маслом и лейкопластырем, конфетами, бейсбольными перчатками, соплями и жевательной резинкой. Но в тот день на гимнастике я почувствовала что-то новое. Запах только-достигших-половой-зрелости, сексуально не удовлетворенных самцов-подростков, множества самцов. Потные, липкие запахи перемешались и поднимались клубами, как пар над супом. – Она хихикнула. – Потом учитель отвел меня в девчоночью раздевалку, и там я обнаружила, что у меня начались первые месячные. Через две недели я потеряла девственность. Или, если точнее, выбросила ее, завернув в «клинекс».