Брэдли Дентон - Лунатики

Он сжал свой луноцвет в кулаке, зная, что это чудо. Луноцветы не распускаются в декабре, даже в Техасе. Во всяком случае, не в такой холод.

Это его пугало. В его мире не было чудес. В его мире луноцветы не расцветали в декабре, а крылатые богини не влетали в жизни смертных. В его мире хилый очкастый литературный дегенерат не мог заняться любовью с такой красивой и чувственной женщиной, как Кэролин. В его мире Кэти не могла забеременеть, потому что они добивались этого много лет и так и не смогли добиться.

До сегодняшнего дня.

Но он ничего не мог сделать, чтобы вернуться в свой привычный мир. Он мог попытаться убежать в лес, но все равно знал, что остальные скачут там по кругу, тряся грудями и членами, потому что отчаянно пытаются добиться еще одного чуда.

И он не сомневался, что они его добьются. Он не сомневался, что их объединенная нагота и впрямь заставит Лили опять спуститься с Луны. Она придет, и они возрадуются, а потом у них будет ритуальная оргия или что-то в этом духе.

Он ушел не потому, что думал, будто они не правы. Он ушел потому, что хотел бы к ним присоединиться, но знал, что не может.

Потому что кого бы он ни любил и кто бы ни любил его, он все равно остается тем, кем был. Это давным-давно выжжено в его психике каленым железом. И даже если он переспал с Кэролин или же обрюхатил Кэти, он все равно четырехглазый слабовольный придурок, который оставался девственником до своей помолвки в двадцать пять лет. Он все равно парень, который хочет ту, кого не может получить.

Он гоготнул и подумал, что на самом деле он все равно парень, которому нравится уходить ото всех и дуться в одиночестве.

Что-то маленькое, мягкое и холодное коснулось его руки. Он увидел на коже тающую снежинку. Потом посмотрел вокруг и увидел перед собой тысячи падающих снежинок, пляшущих на фоне бархатного неба в лунном свете. Казалось, будто звезды оторвались от небесной тверди и медленно падают на землю.

Еще одно чудо. Великолепно.

Он поднял свой луноцвет и несколько минут пробовал ловить снежинки в увядающие лепестки. Не поймал ни одной, и это его обрадовало. По крайней мере, хоть что-то происходит так, как должно.

Тут Стивен понял, что замерз. Он встал, распрямил колени и зашагал к дому.

Но прошел лишь пятнадцать футов, когда Джек упал с неба и приземлился перед ним, точно кот, на четвереньки.

Стивен замер и уставился на него.

– Прости, – донесся сверху голос. – Ослабила хватку.

Стивен посмотрел вверх и увидел Лили, парящую среди снежных хлопьев и верхушек деревьев. Несколько перьев падали вместе со снегом, и Стивен проследил их траекторию, пока его взгляд снова не уперся в Джека.

– Все нормально, – крикнул Джек. – Я в порядке. – Он встал, отряхнулся и изобразил джигу. – Видишь?

Стивен отвел глаза. Джек по-прежнему был голым.

– Тогда я пока оставлю тебя одного, – сказала Лили.

Она полетела к поляне. Джек посмотрел на Стивена и заулыбался.

– Она вернулась! – сказал Джек. Голос у него был как у ребенка, которому только что подарили новый велосипед.

– Я вижу, – сказал Стивен. Он знал, что в его тоне не звучит радость за Джека, но вряд ли мог что-то с этим поделать. – Так что же ты не липнешь к ней, как эпоксидная смола? Не боишься, что она опять исчезнет?

Джек посмотрел так, будто Стивен спросил, какого цвета апельсины.

– Она не исчезнет до захода Луны, – сказал Джек. – Так уж она устроена. Конечно, я хочу провести с ней каждую минуту, – но я волновался за тебя, поэтому она доставила меня сюда.

Стивен опять зашагал к дому.

– Не нужно волноваться за меня, Джек. Все хорошо.

Джек шел рядом с ним.

– Тогда почему ты ушел с поляны?

– Потому что мне не хотелось там находиться.

– Почему не хотелось?

– Я не знаю.

– А как же ты узнал, что хочешь уйти?

Стивен остановился и посмотрел на Джека, вспоминая, как раньше натолкнулся на него, голого, в лесу.

– Видимо, потому, что я не хотел видеть, как вы все занимаетесь сексом с совами.

Джек нахмурился:

– Что это с тобой? Совы мудры и сильны. Совы – наши друзья.

Стивен не мог больше этого терпеть.

– Ладно, договорились, совы – наши друзья. Но это еще не значит, что я хочу спать с одной из них.

– А, так ты о настоящей птице? – спросил Джек. – Нет, конечно же нет. Это же скотоложество.

Стивен оперся о дуб. Он устал. Пытаться связно беседовать с Джеком – все равно что учить хомяка играть на кларнете.

– Забудь про сов, – сказал он. – На самом деле я… – Он мялся, не желая раскрывать слишком много. Но тут вспомнил, что говорит с Джеком, чье восприятие действительности в любом случае так искажено, что, наверное, не имеет значения, что ему говорить. – На самом деле, – сказал Стивен, – я просто не хотел смотреть, как Кэти прыгает голая у всех на глазах.