Дэйв Эггерс - Душераздирающее творение ошеломляющего гения

— Эй, — кричит он из своей комнаты.

— Чего?

— Ты запер входную дверь?

Обычно он сам запирает входную дверь.

— Сейчас запру.

Я подхожу к двери и задвигаю засов.

На улице все темно-синее, и сумерки сгущаются. По ступенькам поднимается человек. Он небрит, на нем сандалии и пончо, почти наверняка — из пеньки. Я не хочу разговаривать с этим типом. Я уже беседовал с человеком из Группы исследования общественных интересов Калифорнийского университета (КалГИОИ) [71] Группы исследования общественных интересов — неправительственные и некоммерческие, первоначально — студенческие — организации; движение основано в начале 1970-х гг. американским юристом и общественным деятелем Ралфом Нэйдером (р. 1934). , я жертвовал супружеской чете на женский приют, одному парню на молодежный центр, одной женщине на партию зеленых, детям на Клуб мальчиков [72] Клубы мальчиков и девочек Америки (с 1860) — американская общественная организация, представляющая собой общенациональную федерацию клубов (в основном городских), где организованы внешкольные занятия спортом, профтехучеба, профориентация, отдых и развлечения детей. и паре угрюмых юношей на «Здравомыслие/Замораживание» [73] «Здравомыслие/Замораживание» (с конца 1950 гг.) — блок американских неправительственных организаций, выступающих за сокращение ядерных вооружений. С 1993 г. существует под названием «Действия во имя мира». . Берклийский дух, переполняющий Беркли, поначалу завораживал, а теперь начинает надоедать.

Звонок в дверь.

— Открой ты, — говорю я. — Меня нет.

— Ты ведь ближе к двери.

— И что?

— И то.

— Тофер!

Он поднимается, в одних носках. На меня направлен взгляд.

— Скажи, что ты один дома, — говорю я. — И что ты сирота.

Он открывает дверь, что-то говорит посетителю, и тот неожиданно возникает в гостиной. Я тебе что сказал…

Тьфу. Это нянька. Стивен.

Стивен учится в аспирантуре в Беркли; он приехал из Англии или Шотландии. Или из Ирландии. Человек тихий, и Тофу с ним скучно до слез; ездит он на велосипеде, к которому спереди прикручена огромная плетеная корзина. Бет отыскала его в университете: он развесил объявления.

— Ага, — говорю я.

— Добрый день, — говорит он.

Затаскивает велосипед в гостиную.

Я иду к себе переодеться. Возвращаюсь; предупреждаю, что вернусь домой около полуночи…

— Короче, вы бы не могли остаться до часу?

— В общем-то почему бы и нет?

— Отлично. Тогда в час, ага?

— Ладно.

— Но, может быть, я появлюсь раньше.

— Хорошо.

— Зависит от того, как все сложится.

…и напоминаю, что Тоф должен быть в кровати в одиннадцать.

Стивен приходит в третий раз; до него была Николь, и нам она очень нравилась: Тофу — почти так же, как, надеялся я, должна понравиться мне; но несколько месяцев назад она получила диплом и имела наглость уехать. Была, правда, Дженни, студентка из Беркли, которая настояла, чтобы Тоф приезжал к ней на Телеграф-авеню, и все было в порядке, пока однажды вечером, когда они с Тофом поиграли в футбол воздушным шариком у нее в коридоре (когда Тоф возвращался домой, с него обычно пот лил градом), она не пошутила:

— Знаешь, Тоф, с тобой вообще прикольно тусоваться. Надо нам будет вместе сходить куда-нибудь, взять по пивку…

В итоге появился Стивен.

Я целую Тофа в лоб, который прикрыт надетой задом наперед бейсболкой. От нее пахнет мочой.

— У тебя бейсболка пахнет мочой, — говорю я.

— Ничего подобного, — говорит Тоф.

Пахнет.

— Пахнет.

— С чего бы это она пахла мочой?

— Может, ты на нее помочился?

Он со вздохом снимает мои руки со своих плеч.

— Я на нее не мочился.

— Может, нечаянно?

— Заткнись.

— Не говори «заткнись». Я уже просил.

— Ладно, извини.

— Стивен, — прошу я, — вы бы не могли понюхать его бейсболку и сказать, пахнет ли она мочой?

Стивен не считает вопрос серьезным. Он напряженно улыбается, но не выказывает ни малейшего намерения нюхать бейсболку.

— Ну и ладно, — говорю я. — Счастливо, Тоф, увидимся… наверное, завтра.

И — прочь из дома, по ступенькам, потом в машину, и пока я задним ходом выезжаю по дорожке, меня охватывает привычная эйфория, которая…

Свобода!

…заполняет все мое существо. Тут я часто громко хохочу, хихикаю, несколько раз хлопаю по рулю, гримасничаю, вставляю в магнитофон правильную кассету…

На сей раз такое длится секунд десять-двенадцать.