Туве Янссон - Райский сад

Виктория надела плащ и шляпу, налила молока кошкам и вышла. Утро было прохладным, солнце едва перевалило через гребни гор. Улица заканчивалась у рынка маленькой красивой площадью с фонтаном посредине и несколькими деревьями, на которых листва еще не появилась; надо будет выяснить, что это за деревья. Быть может, платаны? Там был магазин и кафе, о котором писана Элисабет, кафе, принадлежавшее некоему Хосе, и большой желтый почтовый ящик, показавшийся Виктории каким-то по-домашнему уютным и надежным. Надо купить марки и послать красивые открытки нескольким старым ученикам. Все двери были еще заперты. Какой-то старый человек пересек площадь, и они поздоровались. «Теперь я здесь живу, — подумала Виктория, и легкий холодок радости пробежал у нее по спине, — со мной, проходя мимо, здороваются… Все будет хорошо».

В тени патио она раскрыла книгу «Путеводитель туристов» с самыми обычными выражениями: «Не будете ли вы столь любезны… Я огорчен, прошу прощения, где мне найти сапожника, портного, магазин сувениров, салон красоты…»

Около двенадцати в ворота постучали и вошел молодой человек с ящиком. Он улыбнулся и стал что-то объяснять, чего Виктория не поняла. Затем он начал сверлить большую дырку в стене. Странно, тебе кажется, что ты научился произносить множество красивых и общеупотребительных слов на испанском языке, но, когда заходит речь о чем-то конкретном, все слова куда-то исчезают. Виктория предложила молодому человеку вина, сигареты, она суетилась вокруг него до тех пор, пока дырка не была готова. А потом он ушел. Чуть позднее он явился снова, также красиво улыбнулся и преподнес ей громадный букет, просто куст мимозы. Виктория была ошеломлена. Мимоза, которую покупают только маленькими-премаленькими веточками кому-нибудь на день рождения… — словно бы чужая страна признала ее, невероятно, надо будет рассказать об этом Элисабет.

Теперь он заливал дырку цементом. Он убрал за собой, посмотрел на Викторию и засмеялся.

— Очень красивая работа, — застенчиво сказала Виктория. — Очень, очень красиво!

Когда на следующий день в ворота постучали, Виктория решила, что пришел тот же молодой человек, быть может, продолжить возню со стеной, но за воротами стояла рыжеволосая женщина, говорившая по-английски и пожелавшая увидеться с Элисабет. С ней были четыре маленькие собачки.

— Ах, как мило! — воскликнула Виктория. — Входите, ради Бога! Сколько собачек! Садитесь! К сожалению, Элисабет нет дома; бедная девочка вынуждена была уехать, ее мама заболела… Я — крестная мать Элисабет — Виктория Юханссон. Не могу ли я пригласить вас на чашку чаю?

— Жозефина О’Салливан, — представилась гостья Виктории. — Спасибо, быть может, обойдемся без чаю, никаких не нужных хлопот… Хотя у Элисабет обычно стоит в кухонном шкафу немного вина.

Виктория поискала в шкафу Элисабет и нашла полбутылки виски.

Собачки улеглись у самого стула, на котором сидела Жозефина, а через некоторое время парочка собачонок прыгнула в ее объятия.

— Ваше здоровье! — провозгласила Виктория, она не любила виски. — Вы давно здесь живете, мисс О’Салливан?

— Всего лишь год. Но большинство людей в здешней колонии живут здесь гораздо дольше.

— В колонии?

— Да, в английский колонии. Тут есть и несколько американцев. Жить здесь дешево.

— И красиво, — добавила Виктория. — Так спокойно, настоящий рай!

Жозефина засмеялась, ее маленькое личико сморщилось и стало гораздо старше.

Прогнав собачонок с коленей, она осушила свой стакан.

— Они, кажется, очень преданы вам, — сказала Виктория. — Можно налить еще?

— Да, спасибо!

— Сигареты?

— Спасибо, у меня есть. — Жозефина долгое время молчала, она закурила свою сигарету, сделала несколько затяжек и резко бросила недокуренную сигарету в пепельницу. — Вы говорите — рай! Но здесь тоже есть свои змеи! Бродить тут уже небезопасно. И нет никого, кто бы навел хоть мало-мальский порядок.

— Но испанцы… — начала было Виктория.

Жозефина нетерпеливо прервала ее:

— Вы не понимаете. Но, ради Бога, не беспокойтесь об этом.

Одна из собачонок снова прыгнула к ней на колени, остальные съежились под стулом.

Виктория сказала:

— Какая жалость, что Элисабет не дома. Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет. Вы не понимаете.

Несколько мотоциклов проехало мимо, и снова воцарилась тишина.

— Никому нет до этого дела! Никому! — с внезапной горячностью воскликнула Жозефина.

Самая маленькая собачонка вскочила и залаяла.