Дмитрий Правдин - Записки из арабской тюрьмы

— Иванов, приехал консул России, он хочет с тобой поговорить.

— Консул? — переспросил я, боясь, что ослышался.

— Консул, консул, — кивнул капран. — Я дам тебе хорошую одежду, и ты выйдешь к нему. Только не говори ничего плохого про тюрьму, он вряд ли тебе сразу чем-то поможет, а тебе еще здесь долго сидеть. Понял?

— Да, понял! А зачем мне твоя одежда, если у меня своя есть?

— Нет! Твоя плохая, ты должен показаться в хорошей одежде и сказать, что к тебе здесь нормально относятся. Офицеры попросили тебе это передать. Не осложняй себе жизнь!

— Да, я все понимаю, Тони. Скажи офицерам, все будет беги (хорошо)!

Скинул свои лохмотья и облачился в белую футболку и новые синие джинсы, на ноги надел белые носки и новые кожаные тапочки, любезно предоставленные Тамилом.

Везде показуха, даже здесь! Держат в ужасных условиях, но к представителю России должен выйти прилично одетым и сказать, что сидеть здесь — одно удовольствие. А может, еще попросить, чтоб благодарственное письмо написали в адрес тунисских властей? Или вообще тут остаться? Ну, придурки полные!

Дежурный офицер доставил меня в комнату для свиданий, от обычных она отличалась тем, что одна стена стеклянная, чтобы можно было наблюдать со стороны, чем занимаются посетители. Внутри два стула и стол, за последним сидел невысокий безликий брюнет лет тридцати, в костюме, белой рубашке и сочном галстуке. В такую жару костюм смотрелся нелепо, но что делать? Он служил дипломатом и по роду службы обязан одеваться комильфо.

— Добрый день, я Пупкин Анатолий Романович, — представился посетитель. — Я заведующий консульским отделом посольства России в Тунисе. Приехал поговорить с вами.

Руки он не подал. Я не придал этому факту значения, однако поймал себя на мысли, что это недобрый знак.

— Ну, для кого добрый, а для меня не совсем, — ответил я. — Когда вам сообщили о моем заключении под стражу?

— Ну, — замялся Пупкин, — сразу в день ареста, я же с вами по телефону разговаривал, вы не забыли?

— Я-то не забыл, но вот вы почему сразу не приехали ко мне?

— Были сложности с пропуском в тюрьму, больше месяца ушло на это, — сказал он, отводя глаза в сторону.

— А вот к другим иностранцам, которые в нашей тюрьме сидят, я имею в виду европейцев, сразу примчались! Например, знаю, к французу консул через два дня приехал, к англичанину на следующий день, а ко мне через пять недель! — возмущенно произнес я.

— Ну, не знаю, — возразил дипломат, — может, они им родственники — знакомые какие или преследовали меркантильные интересы. А мы, например, не обязаны выезжать по таким поводам.

— О как! А сколько россиян на сегодняшний день находится в тюрьмах государства Тунис? — поинтересовался я.

— Насколько я знаю, кроме вас, ни одного. Поэтому для вас мы и сделали исключение. (Лишь год спустя я узнал, что А. Р. Пупкин через пять дней после моего ареста убыл на родину в отпуск. Не до меня ему было тогда, не до меня.)

— Хорошо, а почему я здесь?

— А вы разве не знаете? — удивился Анатолий Романович. — Вы обвиняетесь в убийстве! И, насколько я знаю, вам «светит» приличный срок.

— Что за бред! — возмутился я. — Мне никто не предъявлял никаких обвинений, здесь чудовищная ошибка!

Я сбивчиво начал рассказывать о своих злоключениях представителю своей страны, настойчиво говоря о воздушной эмболии. Но он мягко перебил меня на полуслове:

— Мне это не интересно! Расскажите все своему адвокату. Кстати, вы намерены нанимать адвоката?

— Адвоката? А зачем? Меня, что будут судить?

— Да, будут судить.

— Ничего не понимаю, мне сказали, что задержали на время следственных действий и в конце июня обещали отпустить.

— Нет, у меня другая информация, вас будут судить по статье «Убийство», а хорошие адвокаты стоят денег.

— Да, но у меня нет денег!

— И что вы предлагаете, чтоб я вам свои дал? — ощетинился консул.

— Ну нет у меня денег! — повторил я. — И что делать?

— Вам тогда предоставят бесплатного адвоката, но от них толку бывает мало, лучше искать платного.

А как его искать, когда я сижу в тюрьме и у меня нулевой баланс, не пояснил. Создавалось впечатление, что этот человек был уверен в моей виновности, так как всем своим видом давал понять, что не намерен помогать убийце.

— У вас есть протокол вскрытия Наташи, что в нем конкретно написано о причине смерти?

— Нет, протокола у меня нет, сказали, он еще не готов, там ждут какие-то анализы. Я разговаривал со следователем, он сказал, что как будет готово — нам передадут.