Геннадий Семенихин - Лунный вариант

— Политработник — инженер человеческих душ. Еще Горький об этом говорил.

— Горький так про писателей говорил.

— Пускай про писателей, — охотно согласился Нелидов, — за точность цитаты, как говорится, не ручаюсь. Мне действительно кажется, Алексей Павлович, что вы увлечены женщиной.

Горелов сердито свел брови:

— Превратности маленького гарнизона. Стоило только однажды проехать в пригородном поезде с хорошим добрым человеком — и уже…

Нелидов убрал со стола загорелые руки.

— Алексей Павлович, вы меня огорчаете. Я к вам с открытым сердцем, а вы…

— Да нет, отчего же? — шумно вздохнул Горелов. — Я из своей жизни секрета не делаю, Павел Иванович. Тем более для вас. Да, мне понравилась женщина, которую вы, вероятно, подразумеваете? Так что же в этом противоестественного?

— Ровным счетом ничего, — поспешно согласился полковник, — но знаете… Как бы это получше сформулировать, чтобы вы не обиделись?..

Горелов не дал ему и минуты на раздумье:

— Говорите прямо.

— Хорошо. Скажу, согласился Нелидов и положил ладони на свои колени, туго обтянутые выцветающими от солнца брюками. — Вы вот сказали: понравилась. А как это надо понимать? Что такое понравилась? Познакомились, съездили вместе в город, назначили свидание. Может быть, воспользовались минутной слабостью, а потом сели в самолет и укатили из Степновска?

— Да за кого вы меня принимаете? — вспыхнул Горелов и даже встал со стула. — Вот уж не ожидал, Павел Иванович. Да разве к такой, как она, с подобным пошлым репертуаром можно!

— Вот и я считаю, что нельзя, — подтвердил Нелидов сухо. — Не такая женщина Лидия Степановна. Она человек большой душевной чистоты. Перенесла огромное потрясение. Об этом все степновские старожилы знают. Она уже несколько лет живет вдовой — и ни одного флирта, ни одной интрижки. Есть люди, которые душевную чистоту и память о прошлом делают своими идеалами. Подозреваю, она из таких. А вы — «понравилась».

— С языка нечаянно сорвалось, — сдался Горелов, тронутый тем, что Нелидов восторженно отозвался о Лидии. — Я ее люблю по-настоящему, Павел Иванович.

— По-настоящему, говорите? — задумчиво повторил полковник. — А вы не боитесь этой настоящей любви?

— Почему? — опуская глаза, спросил Горелов.

— Вам не кажется, что эта любовь в какой-то мере не равная?

— Не понимаю вас.

— Это же очень просто, Алексей Павлович. Вы еще неопытный в житейских делах человек. Была ли у вас за плечами настоящая любовь? Думаю, нет. А Лидия Степановна уже многое пережила. Она отнюдь не розовая тургеневская барышня.

— Вы все стращаете. — Горелов задумался. Курчавые волосы посыпались на лоб, сразу постаревший от прорезавшихся морщинок. Твердой неделимой линией стали губы. — Вы все же как-то странно рассуждаете, Павел Иванович. Неравные отношения… Я, не знавший любви, и она, ее испытавшая, обремененная житейским опытом… Ну и что же! — выкрикнул он и сразу весь просветлел. — А если я ее люблю по самому-самому большому счету? Разве меня что-либо остановит?

— Полагаю, нет, — отступил замполит. — Только я советую все продумать.

— Продумать?.. А может, еще к Сереже Ножикову пойти, на колени перед ним встать: «Дорогой товарищ Ножиков, наш партийный секретарь. Член КПСС с шестьдесят второго года, летчик-космонавт капитан Горелов влюбился в женщину, ранее выходившую замуж. Благослови, владыко, и разреши с нею бракосочетаться». Так, что ли?

— Так, Алеша, — повеселел Нелидов, — именно так.

Горелов вдруг застыл посреди комнаты:

— Смех — дело хорошее, Павел Иванович, — но лишь тогда, когда под стать настроению. А вы на меня нагнали озабоченность. Да, мы приходим друг к другу с разным жизненным опытом. Лидия и я. Это верно. Вас нельзя опровергнуть. Тезис соответствует истине. Я должен воспитывать ее дочь, и воспитывать так, чтобы она меня считала настоящим отцом. Это нелегко. Павел Иванович, скажите мне… Вы опытнее и разумнее. А бывает же, что неравные на первый взгляд браки оказываются очень счастливыми?

Глаза Нелидова потеплели.

— Бывают, Алексей Павлович… Вы мою жену, наверное, видели?

— Видел, — неуверенно и несколько удивленно протянул Алексей. Он представил беленькую, очень стройную, высокую женщину, иногда встречавшуюся на асфальтовых дорожках их городка, ее светлые бровки над подвижными глазами. Вспомнил, как легко она бегала на лыжах в белых легких бурках. Однажды он видел зимой их вместе. Она держала Нелидова под руку, шла быстрыми танцующими шажками и казалась совершенно юной рядом с широколицым седеющим замполитом. И Горелову сначала даже подумалось, что не жена она ему вовсе, а сестренка младшая или племянница. Он даже сказал об этом Субботину. Тот грубо отрезал: