— Боже мой, куда мы катимся? — вздохнула Пахомцева. — Ступай к себе, а то он без тебя кого-нибудь изнасилует.
— Можно подумать, что он меня сильно стесняется! — фыркнула Люда. — Он у нас человек простой, без комплексов.
Пахомцева вышла следом за ней, заперла дверь (ее медсестра вчера слегла с гриппом) и, энергично стуча каблуками по полу, пошла к главному врачу.
— Антон Владимирович занят, — сказала Юлия Павловна, увидев в дверях Пахомцеву.
— Кто у него.
— Мужчина с претензией…
— От Сабурова.
— От Сабурова.
— Прекрасно. Скажите, пожалуйста, Антону Владимировичу, как только он освободится, что и ко мне сегодня приходила женщина с жалобой на Сабурова. А еще скажите, что Сабуров, который день уже ночует у себя в кабинете. Если Антон Владимирович пожелает узнать подробности – у меня они есть.
— Все передам, — пообещала Юлия Павловна. — Мне кажется, что Антон Владимирович в курсе того, что Сабуров ночует в своем кабинете.
— Тем лучше!
Татьяна Алексеевна вернулась в свой кабинет и продолжила прием.
Подписала три посыльных листа, разрешила продление длительного больничного листа пациенту с обострением язвенной болезни двенадцатиперстной кишки, отказала в открытии посыльного листа бодрому пенсионеру, пообещавшему пожаловаться на нее президенту… Рабочий день подходил к концу, а она все никак не могла выкроить хотя бы четверть часа, чтобы составить план завтрашнего занятия по выдаче врачебных свидетельств о смерти.
«Ладно, обойдусь и без плана, — решила она, в очередной раз поглядев на часы. — Проговорю правила, а потом начну задавать вопросы. Не в первый раз. А план составлю потом, вместе с отчетом о занятии».
План был нужен не столько ей, сколько окружному управлению здравоохранения. Для галочки.
Врачи второго терапевтического отделения закончили прием и вместе с медсестрами разбежались по участкам. Их места в кабинетах заняли врачи первого отделения.
— Не помешаю? — в кабинет просунулась голова Ларисы Грач, старшей сестры первого отделения.
Обида на доктора Данилова, оставшегося совершенно безучастным к ее перезрелым прелестям, бурлила в душе Ларисы, требуя мщения.
— Если по делу, то не помешаешь, — не очень приветливо сказала Пахомцева.
Был за Ларисой такой грех – прийти и начать жаловаться на свою якобы очень тяжелую жизнь.
— По делу, Татьяна Алексеевна, по делу.
Лариса села за «сестринский» стол и стала ждать, пока Пахомцева отпустит очередную кандидатку в инвалиды второй группы.
— Давай свое дело! — сказала Пахомцева, когда женщина ушла.
— Я насчет нашего физиотерапевта Данилова. Создается впечатление, что он очень щедр на больничные листы.
— Много их выдает? — сразу же насторожилась Пахомцева. — Или есть факты?
— Фактов, разумеется, нет, — повела плечами Лариса, — но уже есть шушуканья в коридоре. Относительно его доброты. Не бесплатной.
— Он только-только вышел на участок – и уже шушуканья? — усомнилась Пахомцева, внутренне радуясь тому, что ей, кажется, предоставляется возможность «уесть» Данилова.
— Значит, там дело пошло на всю катушку, — возразила старшая сестра.
— А что именно ты слышала?
— Ну, — Лариса слегка замялась, — что в отделении появился новый доктор, очень добрый на больничные. Таксу не называли. Расспрашивать я, сами понимаете, не стала. Все равно ничего не скажут. Но карт с больничными он Ирине Станиславовне на проверку приносит много.
— Спасибо за информацию, — Пахомцева всячески поощряла доносительство. — Узнаешь что-то новенькое – дай знать.
— Всенепременно! — обнадежила Грач и павой выплыла из кабинета.
Пахомцева позвонила в стол приема вызовов и попросила дать ей завтра во второй половине дня на полтора-два часа служебную поликлиническую машину.
— Мне надо посетить пару не ходящих бабушек для оформления посыльных листов, — соврала она, не желая сообщать истинную причину.
А то сразу же пойдет по поликлинике: «Пахомцева завтра поедет на контроль», и никто ни одного левого больничного на дому не выдаст. Ни сегодня вечером, ни завтра. Если попросить машину без объяснения причин, то все решат, что она едет на контроль. Лучше уж так – прикрыться невинной ложью и попробовать поймать кого-нибудь из врачей на «горячем».
Кроме Данилова, Пахомцева намеревалась проверить Лебедева, давно бывшего у нее на подозрении, но еще ни разу не попавшегося «на крючок».
Пахомцева ловила с умом. Никогда не посещала на дому тех, кому больничный был выдан вчера. Какой смысл? Найдешь больного совершенно здоровым – услышишь сказочку о чудесном исцелении, которую невозможно опровергнуть. Вообще не застанешь его дома – услышишь ту же самую сказочку, только после, когда позвонишь ему домой или выловишь его на приеме. Ловить следовало только «на горячем», то есть на больничных листах, выданных в день проверки.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу