Владимир Познер - Одноэтажная Америка

«Они хотят управлять региональными медиа, — обронил он, — мы все поняли намек». Со знанием дела он говорил об отказе Пентагона принять израильскую танковую защитную систему, из-за которой американские компании могут потерять контракты. Мы проговорили с ним около десяти минут. Свой монолог он завершил фразой: «Я говорю моему братцу-республиканцу, что поддержу эту войну только тогда, когда дочери Джорджа Буша наденут униформу и встанут под ружье».

В четыре пополудни мы были приглашены на рандеву в дом музыкантов Савой. От шоссе нам нужно было проехать километра два по виляющей гравийной дороге. Наконец мы приехали. На парковочной площадке перед большим белым домом росли огромные дубы.

Дом, построенный еще дедом Марка в 1912 году, был двухэтажный, в виде буквы «L», с открытой верандой. Анна показала мне дом. Веранда вела в яркий разноцветный холл. Затем мы прошли на кухню. Дом был редкой красоты. Везде был порядок, — словом, чувствовалась рука хозяйки. Библиотека была полна книг. Фотографии всех членов семьи были развешаны на стенах. В ванной комнате стояла старинная высокая двухметровая ванна на железных лапах, висели мягкие полотенца. Это был действительно живой дом, хранящий память о многих поколениях семьи Савой.

Иван, Марк, Анна и двое их друзей играли на гитарах на заднем дворе, на котором рос огромный 250-летний дуб. Я сел в тени этого роскошного дерева и стал размышлять о том, какой же долгой была его жизнь. Когда ему было двадцать лет — приняли Декларацию о независимости, сто пять — началась Гражданская война, сто семьдесят три — началась Великая депрессия. Это дерево видело многое: большие ураганы и долгие засухи, приходящие и уходящие человеческие жизни.

Семья Савой приготовила нам прекрасный ужин. На большом гриле жарились свиные ребрышки и курица — вся еда была острой. На длинном столе лежали королевские креветки с чесночным соусом, рис, зеленая фасоль, салат, персики и орехи в высоких вазочках. В маленьких холодильниках было пиво. Мы общались, веселились до позднего вечера. Это был незабываемый праздник для всех нас.

После ужина мы с Владимиром расположились в голубых креслах-качалках на веранде маленького коттеджа. Сегодня был сороковой день нашего путешествия, и я понимал, в каком напряжении находился Владимир все это время. Он был вдохновителем и организатором этого проекта, и поэтому вся ответственность лежала на нем. Но сегодня он наконец позволил себе расслабиться. Владимир рассказал мне о том, как много лет назад встретил Марка и Анну и они стали его близкими друзьями. Что-то очень важное было связано у него с этим чудесным деревом, старым домом, музыкой… Я понял, насколько ему дороги эти честные и великодушные люди. Мы поговорили о деревенской Америке, о том, что здесь совершенно другой ритм жизни, и, несмотря ни на что, люди, живущие здесь, сумели сохранить человеческие ценности.

Музыка звучала до поздней ночи.

Мы собрались уезжать. Владимир искренне поблагодарил семью Савой за гостеприимство. Он сказал, что живет и работает в циничном мире и, только увидев всю Америку, понял, что настоящая Америка — здесь. Он признался, что любит их.

Прошло чуть больше года после урагана «Катрина». Центр Нового Орлеана выглядел жутко. На улицах было пустынно.

Мы проехали мимо какого-то стадиона. Воспоминания об этом кошмаре были еще свежи. Тысячи людей на берегу, вещи в магазинных тележках, повсюду мусор. Мертвые тела, прикрытые брезентом.

Сейчас здесь никого не было. На бетонном столбе виднелась, примерно в шести футах над уровнем земли, черная горизонтальная линия. Эта линия показывала высоту воды…

Алена Сопина в течение нескольких недель пыталась организовать интервью, связывалась с офисом мэра города, но даже за два дня до нашего приезда все еще не было никаких договоренностей. Новоорлеанская «Times Picayune» получила Пулитцеровскую премию. И я опять позвонил Джиму Варни, репортеру. Он был готов помочь, но, к сожалению, уезжал сегодня. «Попробуйте связаться с Кленси Дюбос, — предложил он. — Он привык работать здесь и сейчас издает «Gambit Weekly». Он в курсе всех дел в городе».

Дюбос ответил на телефонный звонок, его голос был легок и мелодичен, с ощутимым южным акцентом. Наш проект показался ему интересным. «Я думаю, что смогу собрать для вас группу — городских консультантов, общественных организаторов, может быть, кого-то еще. Как долго вы собираетесь здесь пробыть?» — неторопливо спросил он.