Ларс Сунд - Один счастливый остров

Хуторской вымпел на флагштоке хлещет из стороны в сторону, как хвост пасущейся лошади; мы слышим гул моря, мы слышим голоса птиц. И гул рефрижераторов слышится сегодня даже в Клосе, сегодня гул разносится над всем островом.

— Сил моих больше нет, гудит ведь денно и нощно, — сказала Советница супругу Ко-Дэ Матсону на кухне Вэстерграннаса и тут же осеклась, хотя на языке у нее явно вертелось что-то еще. Резким движением она захлопнула окно, громыхнув подпоркой.

Кухню в Вэстерграннасе отремонтировали, не жалея средств: оставили печную кладку, обнажили потолочные балки и дощатый пол. Рядом со старой чугунной печкой установили современную электроплиту со стеклокерамическим покрытием и духовкой. Раскладной стол в деревенском стиле сделан недавно, стулья и лавка куплены на аукционе — Советница их собственноручно ошкурила и отшлифовала. Дверцы холодильника, морозильной камеры и посудомоечной машины изготовлены из анизотропной стали. На стене над диваном тикают восьмиугольные часы «американской» модели, которые когда-то привез на Фагерё отец Советницы. На подоконнике цветут пеларгонии, бальзамин и фуксия. У выструганных по заказу кухонных шкафов дубовые дверцы.

Вкусно пахло утренним кофе.

Черная кошка с белой грудкой дремала на старом дровяном ларе у печки, зрачки сузились до предела, глаза цвета спелой облепихи лениво, но оттого не менее бдительно следили за Ко-Дэ Матсоном, который читал столичную газету, сидя за кухонным столом. Янне Почтальон только что принес газеты и пару писем. Ко-Дэ перевернул лист, бумага доверчиво зашуршала. Стенные часы тикали.

— Есть что новое в газете? — спросила Советница, снова присев к столу.

— Нет, все та же канитель.

Советница взяла в руки кофейник:

— Еще будешь? Осталось на глоток…

— Нет, спасибо.

Советница наклонила кофейник над своей чашкой, но вдруг остановилась; замерев, она смотрела на него, будто вдруг забыв, как наливают кофе.

— Господи Боже… сил моих больше нет… — прошептала она, сама не понимая, откуда взялся этот сдавленный шепот.

Кошка, которая принялась было вылизывать переднюю лапу розовым языком, замерла и подняла голову. Где-то в комнате прошелестела муха.

— Ты что-то сказала? — послышался из-за газеты равнодушный голос Ко-Дэ.

Первую полосу украшала большая реклама автомобиля: городской джип цвета «металлик» и надпись:

HONDA. The Power of Dreams [8] Хонда. Власть мечтаний (англ). .

Советница неотрывно смотрела на рекламу, читая «HONDA. The Power of Dreams» — раз, другой, третий, правая рука судорожно сжимала чашку, костяшки пальцев выпирали, изжелта-белые, бескровные.

Кошка не сводила с хозяйки облепиховожелтых глаз.

Советнице казалось, что в груди образовался плотный резиновый мячик: он раздувался, обжигал, душил ее. Она открыла рот. Она ждала собственного крика.

Ко-Дэ зашуршал газетой. Муха жужжала.

Советница не закричала. Она опустила кофейник на пробковую подставку. Заглянула в пустую чашку, подняла голову, огляделась по сторонам.

Советница встала из-за стола, не трогая чашек и блюда, не обращая внимания на крошки, усеявшие льняную скатерть в зеленую полоску. Обувшись и взяв сумочку, она вышла.

Лишь выехав на машине с парома в Эрсунде, она вспомнила, что забыла сообщить Ко-Дэ об утреннем звонке из банка с напоминанием о выплате по кредиту. Ну да ладно, подумала она и взяла курс на север.

— Может быть, худшее уже позади, — сказал полицмейстер Риггерт фон Хаартман. — Уже двое суток не было новых трупов, хотя морской патруль, пожарные и мы сами выезжали на поиски. Однако на праздники сохраним повышенную готовность… Последнее время… творился какой-то кошмар, черт знает что. Тела все хуже, они ведь пролежали в воде по две-три недели… Хранить их невероятно сложно.

— Могу себе представить.

— Нет, не можете, вы уж меня извините. Не думаю, что такое можно представить, не пережив. Заставляешь себя отвлечься, не думать о том, что когда-то это были люди. Просто делаешь свою работу…

— Но как вообще можно справиться с таким?

— Полиция должна осматривать тела, документировать то, что можно. Нам, конечно, предлагали помощь психолога, беседы…

Полицмейстер умолк. Он сидел в садовом кресле, положив левую ногу на правое колено, одна рука на левой лодыжке, другая на правом бедре, в ней бокал с виски.

— Но самое ужасное… — продолжил полицмейстер, говоря скорее с самим собой, чем с женщиной, сидевшей рядом. Взглянув на бокал, он снова умолк, словно перекатывая слова во рту. — На сегодняшний день в архипелаге Гуннарсхольмарна обнаружено девяносто четыре трупа, и еще около десяти найдены в других местах. Сначала, конечно, поднялся шум. Мы организовали рабочий центр в Тунхамне и потребовали прислать судмедэкспертов и криминалистов. Случалось, работали круглыми сутками… Журналисты прибывали толпами, даже из-за границы…