Ольга Погодина-Кузьмина - Адамово яблоко (журнальный вариант)

Кот указал на Добрыню.

Сообразив, что его странное поведение нужно принимать как шутку, две разбитные проститутки начали хихикать. Малолетка в рваных колготках слушала, открыв рот.

— А вот, позвольте представить, — Котов, усмехаясь, посмотрел на Максима. — Этот двадцатилетний мальчуган, мечтатель и чудак, с детства отличался странными фантазиями… Его полюбила одна девушка, а он продал её в публичный дом… Общество, как вы видите, небольшое, смешанное и бесхитростное.

— Какой пацанчик юморной, я фигею! Как по книжке чешет! — смеялись Лена и Света.

— А он в детстве попал в аварию, и ему вырезали все участки мозга, — весело объяснил Добрыня. — И вставили микрочипы. Научный эксперимент. Теперь у него встроенная флэш-память на сто гигов. Но надо постоянно подзаряжаться огненной водой.

— Ага, он всю Библию наизусть помнит, — подтвердил Радик. — Давай, сбацай чё-нить, Кот.

— Слушайте слово Господне, князья Содомские; внимай закону Бога нашего, народ Гомморский, — поднял руку Котов. — Ибо грядет день Господа Саваофа. И падет величие человеческое, и высокое людское унизится. И войдут люди в расселины скал и в пропасти земли от страха Господа и от славы величия Его, когда Он восстанет сокрушить землю.

— Во-во. А если тебя ударили по правой щеке, то подставь левую, затем уходи под локоть и ломи снизу в челюсть на добивание, — поддержал тему Радик.

Они выпили снова, и Добрыня достал из кармана пакет с россыпью цветных таблеток и плотными шариками фольги.

Потом были танцы и стриптиз, Добрынин выдал обычную порцию частушек, Лена и Света ласкали друг друга на ковре посреди комнаты, а Маргарита обслуживала Котова перед зеркалом в ванной, стоя на коленях на кафельном полу. При этом Кот смотрелся в зеркало и монотонно читал «Незнакомку» Блока.

Через какое-то время Максим оказался в спальне. Он лежал на краю широкой постели, закутав голову покрывалом, а рядом с ним кто-то шумно занимался любовью. Кровать скрипела, слышались стоны, и мир вертелся вокруг, как цветная юла.

В какой-то момент ему почудилось, что он всё еще на свадьбе отца, что он случайно уснул в спальне новобрачных, а они зашли и устроились рядом на постели, не замечая его присутствия. Но затем ему стало казаться, что это Таня прямо при нем отдается какому-то постороннему мужчине и монотонно стонет, и в голосе её звучит не наслаждение, а притупившаяся в силу привычки боль.

Максима стошнило и стало немного легче. Потом стошнило снова, и он начал медленно засыпать, когда в комнату вдруг вошел Радик и слегка потряс его за плечо.

— Макс, пойдем со мной на минуту.

Максим приподнялся и увидел, что в окне уже стоят предутренние сумерки, что рядом на кровати между подружками Леной и Светой спит Добрынин, и они обнимают его с двух сторон, словно нежные возлюбленные.

— А что тебе нужно? Я не хочу больше пить.

— Пойдем, пожалуйста, — повторил Радик непривычным для него просительным тоном. В лице его было что-то такое, из-за чего Максим, превозмогая себя, встал и пошел за ним.

Они поднялись по лестнице в верхнюю спальню.

— Вот, — Радик показал на кровать.

На постели, целомудренно прикрытая простыней, лежала малолетняя проститутка. В жидком сумеречном свете её лицо казалось безжизненным.

— Ну и что? — спросил Максим и в следующую секунду понял, что девочка мертва.

— Пощупай её, — предложил Радик.

Сам не зная, зачем, Максим подошел и дотронулся пальцами до её лба. Лоб был прохладный и твердый.

— Уже остывать начала, — заметил Максим, прислушиваясь к своим ощущениям.

Он не испытывал ни страха, ни метафизического уважения, которое должен бы чувствовать рядом с покойником. Только любопытство.

— Что с ней, передоз?

— Не знаю… У неё ноги сильно затряслись, я думал, она кончает, и сам кончил. Потом лежу рядом, чувствую — вонь, и мокро. Потом слышу — она не шевелится.

Максим приподнял девушку за плечи, её голова тяжело, неестественно упала набок. На задней части шеи, у основания черепа, чернела гематома.

— У неё, похоже, позвоночник сломан.

— Она сама, — сказал Радик. — Головой о кровать. Случайно.

Он смотрел на Максима, словно шестилетний мальчик, который испортил новую игрушку и врёт, чтоб избежать наказания.

— И чего ты хочешь от меня? — спросил Максим, чувствуя резкий приступ головной боли.

— Я уже всё обдумал, — заявил Радик решительно. — Мы сейчас эту блядь оденем, сунем в машину и выкинем где-нибудь на трассе. Все подумают, что это дальнобойщики. Или чёрные слили шлюху. Да можно и не одевать — в мешок сунем. И всё.